Ветер опустил полу на место, вновь скрыв оружие. Джокер еще раз вытер лоб и опять приставил бинокль к глазам, разглядывая трибуны. Он видел родителей с детьми, молодые парочки, стариков и подростков, причем почти все они были одеты в рубашки или кепки с птичкой – эмблемой «Иволг». Большинство ели или пили, а официанты бегали вверх и вниз по проходам, продавая пиво, кукурузные хлопья, гамбургеры и прохладительные напитки.
Все зрители на стадионе сидели, а организовано все было гораздо лучше, чем Джокеру доводилось когда-либо видеть в Великобритании. Он вспомнил футбольные матчи «Селтик» – «Рейнджерс» в Глазго, где накал страстей на поле непременно перерастал в битву на трибунах. Враждебность зрителей подхлестывалась тем, что за «Селтик» болели католики, а за «Рейнджерс» – протестанты, и колкости сыпались направо и налево, имея к религии такое же отношение, как и к футболу. По сравнению с этим бейсбольный стадион был похож на оперную сцену.
В поле зрения Джокера промелькнула и тут же исчезла женщина-контролер, но что-то заставило волосы у него на загривке встать дыбом, и он повел биноклем назад, силясь вновь ее отыскать. Нашел. Рыжие волосы, очки на носу, одежда, напоминающая униформу, но это была Мэри Хеннесси, сомнений у него не оставалось. Она перегнулась через металлическую ограду и смотрела вниз, на бейсбольное поле, с отсутствующей улыбкой на лице. Джокер достал рацию и нажал кнопку передатчика.
* * *
Мэри стояла у самого края среднего прохода трибуны второго яруса, глядя вниз на третью линию старта. Она обернулась, чтобы убедиться, что поблизости нет других служащих. Если ей удастся держаться от них на расстоянии, никто и не заподозрит, что она не является работником стадиона. В соответствии со схемой, выданной ей Келли Армстронг, поблизости не должно было быть тайных агентов ФБР. Вверху прохода она заметила Келли, но намеренно избегала встречаться с ней взглядом. Мэри не могла до конца понять, чего добивается Келли своим присутствием на стадионе, но та сказала, что хочет быть поблизости и если нужно – помочь.
Мэри повернулась и увидела, как премьер-министр идет к месту подающего, держа в руках мяч и словно не совсем понимая, что он должен с ним делать. Его телохранители стояли по бокам, оглядывая лица зрителей, готовые моментально отреагировать на малейшие признаки тревоги, а уже за ними находились агенты Секретной службы. Первая леди остановилась сбоку от песчаной насыпи, примерно в двадцати футах от премьер-министра. Мэри улыбнулась. Она жалела, что не может каким-либо образом известить британского премьера о том, что сейчас произойдет, чтобы посмотреть, как его лицо помертвеет от страха. В фантазиях, от которых у нее сейчас кругом шла голова, Мэри представляла, как перед ударом пули сообщает ему, что он сейчас умрет, а потом, одновременно с тем, как грудь его разрывается на клочки, проклинает.
Согнув шею, она приблизила губы ближе к микрофону. Рация совершенно открыто висела у нее на поясе. Многие работники стадиона носили рации, и это скорее добавляло правдоподобности ее облику.
– Контроль один, – произнесла Мэри, поглубже вдавливая динамик в ухо, чтобы не мешал шум толпы.
– Контроль один, – услышала она. Это был голос Ловелла.
– Контроль два, – сказала Мэри.
– Контроль два, – отозвался Шолен.
– Контроль три, – сказал Мэри.
– Контроль три, – ответил Карлос.
– Контроль ветра, – произнесла Мэри.
Наступила пауза, затем она услышала голос Фаррелла:
– Один-девять-семь на три.
У Мэри сжалось сердце. Ветра почти не было.
– Один-девять-семь на три, – повторил Ловелл.
– Один-девять-семь на три, – подтвердил Шолен.
– Один-девять-семь на три, – отозвался Карлос.
– Веду первого, – произнесла Мэри. Теперь дело было за Ловеллом. Мэри облокотилась о металлическую загородку и смотрела, как премьер-министр готовится бросить мяч. Заметив человека в пестром пиджаке и джинсах, глядящего в бинокль в ее направлении, она нахмурилась. Он не походил на остальных агентов Секретной службы или английских телохранителей, и Мэри прищурила один глаз, пытаясь получше разглядеть незнакомца.
* * *
Рик Ловелл установил перекрестье телескопического прицела в центре груди премьер-министра. Выдыхал Ловелл медленно, сосредоточив все свое существо на предстоящем выстреле. В сознании Ловелла премьер больше не фигурировал как человек. Он был мишенью и ничем больше.
Премьер-министр сделал шаг в сторону, и Ловелл передвинул винтовку, чтобы вновь поймать его в прицел. Четыре секунды – это очень долго, и Ловеллу необходимо было удостовериться, что цель не сдвинется с места во время полета пули. Тот факт, что до него будут выстрелы двух снайперов, на действия Ловелла никак не влиял. Он хотел, чтобы именно его пуля поразила цель. Ловелл сделал короткий вдох, набрав воздуха ровно столько, сколько требовало его тело. Никаких лишних движений быть не должно. Он давно уже отключился от вибрации и шума двигателей в хвосте гондолы. Даже Бейли, скрючившийся в футе от него, в сознании Ловелла больше не существовал. Единственное, что имело значение, – это мишень и четыре секунды между ней и стволом «Барретта 82А1».
* * *
– Ты видишь ее? – спросил наводящий. Он через весь стадион смотрел в бинокль на Мэри Хеннесси.
– Поймал, – отозвался снайпер. Он стоял на одном колене, утвердив охотничью винтовку «сойер» модель 200 на парапете крыши конторского здания, соседствовавшего с бейсбольным стадионом. Это было дорогое оружие, обеспечивающее высокую точность боя, снайпер купил «сойер» у сержанта балтиморского СВАТа, вышедшего в отставку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166