Вид у него был ужасный, но большинство ран носило поверхностный характер, Хеннесси это знала. Болезненные, невыносимо болезненные раны, но не смертельные. Ближайшие несколько часов она будет подводить его к границе смерти, с изысканным мастерством сужая разрыв между бытием и небытием и наслаждаясь каждым моментом этого путешествия. Во время пыток люди умирают вовсе не от боли и не от шока, а от большой потери крови. В человеческом теле ее содержится примерно пять литров, и Хеннесси по опыту знала, что человек может потерять почти половину этого количества, прежде чем тело начнет умирать. Искусство состояло в том, чтобы как можно дольше продлить мучения, позволяя телу восстановить утраченную кровь, а ранам подсохнуть, чтобы они перестали кровоточить. В таком режиме процедура могла длиться почти бесконечно. Это очень похоже на секс, думала Мэри, секс, постепенно приближающий мужчину к оргазму и останавливающий его у самой предельной точки, чтобы дать возможность поостыть, пока он не будет готов начать все сначала. Мэри виртуозно умела доводить сладострастное наслаждение до почти невыносимого накала, то же самое делала она и с физическим страданием. Когда этот десантник достаточно помучается, она толкнет его через край, за которым вечность, и будет наблюдать его последний обморок.
Он и так рассказал ей уже гораздо больше того, что ей надо было узнать. Работал в одиночку, завербованный своими бывшими хозяевами, так как они знали, что у него есть на нее зуб и что при таком состоянии здоровья никто бы не поверил, будто он работает на САС. Прикрытие было отличное.
Самолет этот Креймер видел, но понятия не имел о том, какую роль эта машина или Патрик Фаррелл играют в ее плане. Бывший десантник не знал ни о Карлосе, ни о снайперах и не имел никаких сведений о том, что было в Аризоне. Она доводила его до такой степени боли, что теперь была уверена: он не солгал и ничего не утаил. В агонии всегда говорят только правду.
Мэри взяла садовые ножницы со следами высохшей крови на лезвиях. Подбородок Джокера висел на груди, колыхавшейся от хриплого дыхания. Хеннесси встала сзади и посмотрела на его связанные руки. Ладони крепко сжаты в кулаки, запястья – сплошная кровавая рана, а пальцы белые, словно из них вытекла вся кровь.
Этот десантник довольно высок, чуть меньше шести футов, и теперь, когда руки его задраны вверх, до пальцев не достать. Мэри похлопала ножницами по своей ладони, а ее нижняя губа недовольно выпятилась вперед, как у капризной маленькой девочки. Через несколько секунд она встала на колени перед своей жертвой, словно монахиня, молящаяся перед распятием в человеческий рост. Посмотрела вверх, мужчина все еще был без сознания, а его глубоко запавшие глаза зияли как черные дыры на лице пепельного цвета. Медленно, почти чувственно, Мэри развязала шнурки его кроссовок и сняла их вместе с носками с ног. Джокер захрипел и закашлялся, тогда Хеннесси села на корточки, наблюдая за ним. От приступа кашля открылись раны на груди, и потекла свежая кровь. Снимая с Джокера джинсы и трусы, Хеннесси не сводила глаз с его лица. Откинула одежду в дальний угол, затем вновь опустилась на колени и обхватила ножницами мизинец левой ноги. Надавила на рукоятки и почувствовала, как лезвия пронзили кожу. Далее они встретили сопротивление, упершись в кость, но никакой реакции от человека не последовало. Хеннесси перестала давить и убрала ножницы, глядя на кровь, сочащуюся из двух глубоких надрезов. Ей хотелось, чтобы он был в сознании и мог ощутить весь ужас от того, что она собиралась сделать. Она встала и отвесила ему пару пощечин, эхом отозвавшихся в подвале, как пистолетные выстрелы. Веки задергались, и она увидела, как его глаза фокусируются на ее лице. Тогда Хеннесси схватила его за волосы и оттянула голову назад.
– Просыпайся, – прошипела она. – Скоро все кончится.
Джокер зафыркал, как будто пробовал засмеяться. Хеннесси отошла. Она облокотилась на верстак и изучающе оглядела истерзанного пыткой мужчину. Джокер приподнял голову и исподлобья глянул на нее.
– Чего теперь тебе от меня нужно? – спросил он запинающимся голосом.
Хеннесси улыбнулась и покачала головой.
– Ты рассказал мне все, что я хотела, Креймер. Ты ничего не знаешь. Ничего такого, что могло бы мне помешать в моем деле.
Джокер глотнул.
– Значит, сейчас ты прикончишь меня? Так что ж ты, сука, медлишь?
Хеннесси откинула голову и расхохоталась, словно кто-то рассказал ей за коктейлем хороший анекдот.
– О, нет, Креймер, с этим мы не будем торопиться. Сначала я хочу, чтобы ты мне еще кое-что рассказал. Вы с Ньюмарчем участвовали в истребительной операции по приказу правительства, не так ли?
Джокер облизнул губы.
– Воды, – произнес он.
Хеннесси видела, что говорит он с большим трудом, поскольку глотка его абсолютно пересохла, а ей хотелось, чтобы он говорил, поэтому она налила стакан воды из ведра. Когда Хеннесси начала приближаться к Джокеру, заметила, как напряглась его левая нога, словно готовясь нанести ей удар. Остановившись, она погрозила ему пальцем.
Джокер сморщился. Соблюдая дистанцию, Хеннесси обошла вокруг него и, поднеся стакан к его губам, все еще продолжала краем глаза наблюдать за ногами. Прежде чем отнять стакан, она позволила выпить его целиком.
– После крушения авиалайнера британское правительство начало карательную операцию, Креймер, и ты в ней участвовал, – сказала она, опуская стакан обратно в ведро. – Ньюмарч рассказал мне о своем участии в этой операции, но у меня не было случая расспросить тебя. – Кого ты убил, Креймер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166