Потолкую со стариком. Но учти, формальность все равно должна быть соблюдена. Раз уж стрелочка назначена — должна состояться.
— Ну спасибо, Валера. Я в долгу не останусь, — сказал повеселевший Колобок. — Ты меня знаешь.
— Какие, на хер, счеты, Олег? — почти обиделся Бабуин. — Ты думаешь, мне вся эта хулевина нравится?
Колобок хлопнул сто граммов коньяку, вышел из кабинета в зал, где сидели напряженные братки, и бодро объяснил, что решил вопрос. Прозвучало не очень убедительно, но все равно вызвало заметное оживление… А Бабуин в это время докладывал Палычу о покаянном звонке Колобка. Вот только излагал он эту тему по-своему. Хоть и заявил, что ему мочилово не нравится, но сам-то он был больше всех заинтересован в кровопролитии. Понимал: либо братва Палычу предъяву сделает за беспредел, либо менты начнут землю рыть. В любом случае, рассудил интриган Ледогоров, нужно подтолкнуть старика к яме.
— Значит, так Колобок на заботу мою ответил? — сказал Антибиотик, когда Бабуин закончил свой рассказ. Валера смотрел честным, преданным взглядом. — Ну что ж, пусть ему по делам воздается.
Питер встретил моросью, суетой аэропорта, бдительностью пограничников и таможенников. Как и прежде, в любом въезжающем или выезжающем из страны автоматически предполагали злоумышленника. С большим подозрением относилась родина к своим сыновьям и дочерям. Ежели выезжает, сукин сын (дочь), то непременно хочет вывезти что-нибудь этакое запретное, нелегальное. А когда возвращается — ввезти.
На сотнях погранпунктов встречает родина своих детей хмурым взглядом пограничника и продувной мордой таможенника. Тоскливо становится на душе, и ты уже сам начинаешь сомневаться: а может, действительно виноват? Может, я чего-то не того? Может, я по незнанию? А, ребята?
Строго смотрит на тебя таможенник, печально, похмельно: незнание, гражданин, не освобождает от ответственности. Что ж вы так?… Да я… Все так говорят, гражданин. Вот смотрю я на вас, и за державу обидно! Стыдно, гражданин!
А потом, когда ты уже отошел от стола таможенника и подумал: наплевать! И плюнул, и повернул случайно голову налево, и увидел, как шествует, минуя все контроли, какой-то мордастый, солидный, а шестерки тащат за ним огромные чемоданы из натуральной кожи. И ты подумал: это как же так?… Э, брат, шалишь! Это — Большой Начальник! (Тут авторы заранее приносят извинения господам редактору и корректору и просят оставить слова Большой Начальник в авторском написании, хотя нормы русского языка этого и не допускают.)
Большой Начальник в России — это вам не какой-нибудь VIP западный. Это… да что ж говорить! Все уже сказано Салтыковым-Щедриным и Гоголем. Тьфу, нигилизм какой-то!
Электорат, смир-р-рна! Чемоданы натуральной кожи исчезают во вместительном багажнике «вольво»-850, а в салоне — начальственная толстая жо… Извините! Не то ляпнул. В общем — большой человек уехал. Вспышки мигалки исчезли вдали… Вольно, электорат…
…Питер встретил Андрея Обнорского туманом и моросью. Говорят, дождь — хорошая примета. Таксист заломил бешеные бабки, но Андрей уже получил в шведском издательстве аванс и мог себе это позволить. Он швырнул на заднее сиденье раздолбанной «Волги» дорожную сумку и сел вперед, в продавленное кресло.
За такие бабки тачка могла быть и поприличней. Впрочем, Андрей знал истинную причину неоправданно высоких тарифов. Весь пулковский извоз контролировали бандиты. Таксисты им отстегивали не менее тридцати-сорока процентов выручки. Со многими из бандюгов Обнорский был знаком, а с некоторыми даже близко. С кем-то пересекался еще в те времена, когда занимался борьбой, с кем-то свела работа в газете. Пишущий на криминальную тему обязательно общается как с представителями правоохранительных органов, так и с противоположной стороной. В принципе Андрей мог бы прямо в Пулково найти кого-либо из кураторов гильдии славных извозчиков и запросто договориться о поездке по себестоимости, а то и вовсе даром… он не стал этого делать.
Машина, заскрежетав коробкой передач, тронулась. Дворники размазывали по битому лобовому стеклу мелкие дождинки, мелькали начинающие желтеть березки за окном, хрипел из магнитолы профессор Лебединский… Вот ты и дома!
— Откуда прилетел? — спросил водила. Вопрос был задан просто так, для разговору. Расписание рейсов Пулково-2 он знал наизусть.
— Из Швеции, — ответил Андрей, глядя в окно.
— А-а… а чего там делал?
— Зубы вставлял, — усмехнулся Андрей и, растянув губы, показал водителю белоснежный ровный оскал.
— Ну, блин! Дорого, наверно?
— Кому как… ты с твоими заработками можешь себе штук пятьдесят поставить.
— Какие заработки? — возмутился водитель. — Какие заработки? Ремонты, бензин, гаишники душат. А в аэропорту и ментам нужно отстегивать, и бандитам.
— А что, в Питере есть бандиты? — поинтересовался Андрей.
Таксист покосился на Обнорского, хмыкнул и ничего не ответил. «Волга» неслась по мокрому асфальту мимо редких деревьев и рекламных щитов. Низко прошел заходящий на посадку самолет. Сколько раз ты улетал из этого города? Сколько раз возвращался?… Много. Очень много. Каждый раз ты возвращался в другой город. Или, может быть, ты сам каждый раз становился другим?
— Заработки, — пробормотал таксист, — заработки, блин…
Навстречу проехал похоронный автобус — на Южном кладбище добавится новая могила.
— Бандитов, говоришь, нету в Питере? — произнес шофер. — Ага, нету! Вон сегодня утром сколько народу набили. Не слыхал?
— Нет, — отозвался Андрей безразлично. И сам удивился — криминальная тема была для него родной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19