— Я милицию вызову.
— Вызывай поскорей, — ответил Петрухин. — Надоело мне под дверью торчать… Давай-давай, вызывай.
Лена несколько секунд молчала, потом сказала:
— Приходите утром.
— Ага! Конечно, — с издевкой ответил Петрухин. Обернулся к Купцову:
— Тащи, Коля, ломик, и кувалду. Будем ломать.
— В багажнике лежат? — спросил Купцов.
— Ага… под брезентом.
В двери медленно повернулся ключ.

***

…медленно с четкими металлическими щелчками, повернулся ключ. Звякнула скинутая цепочка. Дверь отворилась.

Глава одиннадцатая. Прыжок

…дверь отворилась. На пороге стояла Лена. В алом шелковом халате до пят, в домашних тапочках.
— Вот так-то лучше, — проворчал Петрухин. — А то: не открою. Беглых укрывать не надо, не придется и нам шастать… Вот война какая.
Петрухин ворчал, говорил ерунду какую-то, гнал пургу. Он уже видел сквозь узорчатое стекло кухни силуэт Саши Т. и пятно мерцающего экрана телевизора.
Петрухин гнал пургу. Главной его задачей сейчас было разрядить обстановку, показать, что менты — туповаты, самоуверенны, не представляют никакой опасности. Главное было — говорить.
— Нам дверь сломать — как два пальца. А ремонтировать сами будете… Ну, где беглый хулиганчик? В шкафу прячешь?…А, вижу. В кухне. Эй, Василь Петрович, выходи. Обратно поедем, в Металлострой. Да глупостей не делай. Ушибу.
Матвеев— Трубников вышел из кухни. В потертых синих джинсах, в футболке, с кружкой в руке. Его поведение изначально было не правильным, неестественным: не должен мужчина спокойно пить чай в кухне, когда в дом пришла милиция. Ежели соседка зашла потрепаться про сериалы -может. А если милиция — нет. Он должен быть в прихожей, рядом с женой. Но он сидел в кухне — «пил чай» и «смотрел телевизор». Он хотел показать, что все в порядке. Что он — добропорядочный человек, ему нечего бояться… переиграл, голубь, переиграл…
Видимо, там же, в кухне, стояло ружье.
Петрухин «мазнул» по лицу Трубникова равнодушным взглядом. Узнал его сразу, мгновенно, — Саша Т. Несомненно — Саша Т.
И Купцов узнал Сашу… Здравствуй, Саша Т. Вот мы и встретились, Саша Т. Похоже, ты нас не ждал. Да ты и сейчас еще не понял, что мы пришли за тобой. И слава Богу, что не понял.
— Ну, — сказал Петрухин, равнодушно мазнув взглядом по Матвееву, — так где племянничек-то ваш? Или кто там он вам, мадам Иващенко?
— Я же вам говорила: нет никого. Только мы… с мужем.
— Позвольте, — Петрухин отодвинул женщину, открыл дверь в туалет. Потом в ванную. В ванной не поленился одернуть шторку. Матвеев мог видеть это через зеркало на стене прихожей. Купцов в это время прошел в комнату. Заглянул в шкаф, в тумбу под телевизором, под диван… Петрухин в это время осматривал стенной шкаф в прихожей. К Матвееву он стоял спиной. При желании Саша Т. мог бы запросто «отоварить» Петрухина по голове и выскользнуть в приоткрытую дверь. Он этого не сделал. Он уже успокоился. Или, по крайней мере, расслабился. Купцов заглянул в кухню. Матвеев все так же спокойно стоял с кружкой чаю в руке. Аромат чая плыл по прихожей. Легкий, неуловимый, как Саша Т.
— Никого, — сказал Купцов.
— Действительно, — отозвался Петрухин, — никого.
Эта перекличка — «никого — никого» означала, что момент настал, что Матвеева надо брать. Он был опасен. Ему было, как принято говорить в таких случаях, «нечего терять», и партнеры решили, что брать Сашу Т. будут жестко, без лишнего гуманизма. Он сам поставил себя вне рамок человеческой морали.
— Действительно, никого, — сказал Петрухин.
Он развернулся к Матвееву и резко — с разворота — ударил его в челюсть. Удар был неожиданный, резкий, но Саша Т. все-таки сумел уйти. Он был в хорошей форме и, бесспорно, занимался когда-то боксом. Рука Петрухина «провалилась». Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не Купцов. Леонид выкрикнул что-то и бросился на Матвеева с другой стороны. Его рывок и решил исход: Саша Т. отвлекся, и Петрухин нанес левой второй удар — в печень… Как в замедленном кино, Матвеев начал оседать. Третьим ударом — в голову — Петрухин как бы поставил точку. Матвеев рухнул. Потек по полу разлитый чай. Истошно закричала Лена.
— Тихо, — сказал ей Купцов, — тихо… Все уже. Все! Вызывай милицию.
Она вдруг замолчала… кажется, что-то поняла. Она замолчала, оборвав крик, кивнула головой и по-детски прикусила нижнюю губу.
— Надень-ка на него «браслеты», Димон, — сказал Купцов.
— Сейчас, — ответил Петрухин. — Сначала я хочу посмотреть на ружьишко.
Купцов пожал плечами, прошел, перешагнув через Сашу, в комнату, к телефону.
Петрухин двинулся в кухню, прикидывая, где же у Саши обрез. В прихожей что-то громко и жарко говорила Лена. За стенкой Купцов нажимал кнопки телефона, чертыхался… Где же этот чертов обрез? Ага! Почти наверняка — под столом. Петрухин нагнулся, заглянул под стол. На двух веревочных петлях под столом висел обрез. Ствол его был направлен на дверь. В случае опасности Саша Т. мог стрелять сидя за столом, не выпуская из руки кружку с чаем!
Петрухин удовлетворенно выпрямился.
— Але, дежурный, — сказал в трубку Купцов, — примите информацию…
Петрухин выпрямился и увидел, что Саша смотрит на него. Смотрит большими темными глазами. Взгляд его слегка «плыл».
— Здравствуй, Сашок, — сказал Петрухин. Саша Т. сплюнул на линолеум кровь. Лена прижимала к щекам ладони.
— Здравствуй, Сашок, —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60