сказал Петрухин и постучал пальцем по схеме.
— Лады. Завтра с утра заскочу к убойщикам, возьму фоторобот Трубникова.
— А толку-то? Ты что — не знаешь, как они делаются?
— Не скажи. Иногда бывает похоже… немножко.
— Ага. Особенно если у разыскиваемого две головы.
— Не брюзжи, Димон… Завтра с утра?
— Завтра с утра. А сейчас давай-ка пробьем квартирки.

Глава седьмая. Геморройная работа

С утра началась «геморройная работа». За ночь партнеры прогнали через компьютеры круглосуточного «интернет-кафе» адреса двухсот четырех коммунальных квартир из списка Петрухина. Они отлично понимали, что информация из нелегальной базы данных неточна, изобилует массой ошибок, во многом просто устарела. Люди имеют неприятное свойство умирать, уезжать, жить без прописки. Дети убегают из дому, старики «теряются», мужчины уходят к любовницам, алкоголики и наркоманы исчезают без следа… довольно часто бывает так, что любящие родственники даже не заявляют об этом в милицию, а, вздохнув с облегчением, продолжают радоваться празднику жизни. Бывает, что родственнички сами прикладывают руку к исчезновению бабушек-дедушек-супругов. За дверьми с рядом кнопок происходят тысячи больших и маленьких трагедий. Впрочем, за дверьми респектабельными, новорусскими их происходит не меньше. Богатые тоже плачут. Их плач заглушают стеклопакеты, но слезы солоны так же, как и у бедняков. А в основании всех проблем лежат все те же зависть, жадность и похоть.
В десять утра Петрухин разделил пополам толстую пачку распечаток с данными на жильцов коммуналок:
— Ну, Леонид Николаич… вперед, на баррикады!
— Нехороший ты человек, Петрухин. Злой, — ответил, зевая, Купцов. — У меня же сейчас самый сон. Я же по ночам бомбил, а днем привык отсыпаться.
Партнеры вылезли из «антилопы» посреди «жилмассива», где теоретически могла находиться берлога Трубникова. А могла и не находиться… Утренний воздух был свеж, зеленели деревья, блестел вымытый поливальной машиной асфальт. Шесть домов на противоположной стороне улицы стояли притихшие, ничего не зная о том, что попали под колпак двух бывших ментов.
Купцов посмотрел на дома, вздохнул и сказал:
— Геморройная работа… а если он все-таки пришел с противоположной стороны? Заложил для конспирации крюк и вышел отсюда?
— Сложно, Леня. Если бы речь шла о каких-то шпионских играх, я бы с тобой согласился. Но для обычной уголовщины слишком сложно. Я в это не верю.
— Да я и сам не верю, — сказал Купцов. Тряхнул списком коммуналок и добавил:
— В двухтысячном году каждая советская семья будет жить в отдельной квартире.
— Советскую власть не любишь? — прищурился Петрухин.
— Раньше не любил… Пошли, что ли? Партнеры разошлись в разные стороны.
— Эй, Леня! — окликнул Петрухин Купцова, когда расстояние между ними составило метров десять.
— Что?
— Кто первый найдет, с того бутылка.

***

Петрухин:
Ленька прав — работа действительно геморройная. Целыми днями ты ползаешь по лестницам как таракан. Без всякой, замечу, гарантии результата. Тут Ленька опять же прав. Ему, кстати, тяжелей, чем мне. Я — опер, для меня поквартирный отход — дело привычное. Я за свою жизнь столько подъездов прошерстил — не сосчитать. А он — следак, «кабинетный» работник.
Мы начали в десять утра. Разделили поровну списки — и двинулись. В самом по себе поквартирном обходе большой хитрости нет — топай по этажам, звони в квартиры и задавай вопросы… но это только на первый взгляд. На самом деле все не так уж просто. Во-первых, ты никому не нужен и в гости тебя не звали. Во-вторых, люди вовсе не рвутся отвечать на твои вопросы. Особенно если вопросы касаются соседей. Ну и, разумеется, потому, что «по судам потом затаскают».
Есть и другая сторона медали — словоохотливые пенсионеры, домохозяйки и шизофреники. От них, конечно, тоже бывает толк, но еще неизвестно, что хуже: когда с тобой вообще не хотят говорить или когда приходится выслушивать всю героическую биографию бабулъки от рождения в тринадцатом году до развода правнучки на прошлой неделе. Шизы — те больше специализируются на заговорах ЦРУ, КГБ, Моссада, мафии и инопланетянах. В кино «про ментов» это, может, и интересно, а по жизни сильно достает.
Но как ни крути, а без поквартирного обхода сыск обойтись не может. Шерлок Холмс силой интеллекта дела колол, а мы все больше ножками…
Я поднялся на шестой — последний — этаж, нашел в списке номер квартиры, список жильцов и нажал кнопку одного из трех звонков… эх, у солдата выходной… пуговицы в ряд… До обеда я обошел тридцать четыре квартиры. Но реально отработал всего девятнадцать. В восьми квартирах никого не было, еще в семи люди либо вовсе отказывались разговаривать, либо отделывались ерундой. Трижды мне обещали вызывать милицию, два раза — выпустить собаку. А что? Запросто, между прочим, могут. Говорят, был такой случай в Приморском районе. Участковый там оказался парень крутой и ротвейлера застрелил, но пока чухался с пистолетом, тварь ему здорово левую руку изувечила. Участковый, кстати, был в форме. А у меня не то, что формы или пистолета — у меня даже удостоверения нет. Теперь, правда, такие времена, что могут не открыть даже человеку в форме и с удостоверением. По телевизору каждый день учат: никому не отпирайте дверь, со всех сторон бандиты. И все поголовно оснащены поддельными удостоверениями сотрудников МВД… вот так! А то — ротвейлер…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60