Огромное стекло вдруг озарилась всполохами мигалки, напротив дверей филиала остановился полицейский автомобиль. Из машины выскочили двое полицейских в бронежилетах, с пистолетами.
Украдкой ухмыльнулся "бухгалтер", растерянно замерла Анфиса, Гурон матюгнулся, а полицейские заняли позиции за капотом автомобиля, направили стволы на дверь.
– Классно, мать вашу! – воскликнул хиппи. Гурону очень захотелось дать ему по заднице.
Одна за другой подъехали еще три полицейские машины, потом еще две. Улицу быстро заполнили полицейские, на дверь банка смотрели не менее десятка стволов. Потом из одной машины вылезли двое в штатском. Один из них – тот, что помоложе, – держал в руке мегафон. К ним подскочил полицейский, доложил что-то. Старший из двух приехавших махнул рукой, взял у молодого мегафон.
Гурон почти весело подумал: а ведь все это я уже не раз видел в заграничных фильмах: банк, захваченный преступниками… полицейские автомобили с мигалками… снайперы на крышах… по идее, сейчас должен появиться главный герой – Бельмондо, Делон или Вентура…
На залитой солнцем улице человек с мегафоном поднес его к мясистым губам, произнес уверенно:
– Говорит комиссар Шаплу. Здание блокировано силами криминальной полиции. Сопротивление бессмысленно и бесполезно. Я предлагаю вам сдаться.
Комиссар Шаплу говорил по-французски. Гурон ничего не понял и подозвал к себе хиппи. Тот подошел с широкой улыбкой на лице.
– Что он говорит? – спросил Гурон и кивнул на окно. Хиппарь пожал плечами и перевел в достаточной степени вольно.
– Ну вот! – шепнул Гурон Анфисе. – Вместо Бельмондо – какой-то Шаплу… обидно даже.
Анфиса не поняла, при чем здесь Бельмондо. Гурон подмигнул и подумал: действительно, Бельмондо здесь совсем ни при чем… Потому что это не кино. Если спецназ – в тяжелых бронежилетах, в титановых сферах – пойдет на штурм, то даже с двумя стволами… в общем, воевать с ними бессмысленно. Это не кино, капитан, и сейчас нужно думать, как выбираться… А крепко ты влип, капитан.
Комиссар Шаплу смотрел через дорогу на солидные двери филиала солидного банка. Он был неплохой профессионал и отлично знал все, что сейчас будет… Сценарий операции предусмотреть невозможно, но все то, что будет сопутствовать ей, он знал наизусть.
Например, он точно знал, что в самое ближайшее время налетят падальщики – репортеры. Потом начнутся звонки от начальства всех уровней.
Потом начнут названивать руководители банка… но репортеры будут первыми.
Было жарко, с утра напоминала о себе печень… как ни крути, а через два месяца пятьдесят лет. Из них половина – в полиции. Шарлотта говорит: ты еще о-го-го, комиссар Шаплу! В постели ты молодому фору дашь… это она мне льстит. Старый я стал, старый. Неужели это я когда-то в одиночку повязал банду Мексиканца? Самому не верится…
– Господин комиссар! – окликнул его чей-то голос. Шаплу, не оборачиваясь, узнал Пифоля из "Монд"… и это комиссар тоже предвидел. Конечно, он не мог знать наверняка, что первым будет именно Пифоль. Вполне могла бы оказаться эта старая лесбиянка Моргенштау или молодой Руже Проныра… Какая, собственно, разница? Все они падальщики, всем им нужна сенсация. Лучше всего – штурм банка. Еще лучше – со стрельбой. В идеале – с трупами… А начальству штурм нужен только в том случае, если он будет успешным: "Вы же понимаете, комиссар, как нас размажет пресса, если пострадает хоть один заложник?" Банковским шишкам – напротив – штурм крайне нежелателен: "Вы же понимаете, господин комиссар, как дорога нам наша репутация?!"… Нет, неужели это я когда-то повязал банду Мексиканца?
Шаплу посмотрел на часы. Прошло уже пять минут, как он обратился к преступникам через мегафон. Никакого ответа они не дали… ну что ж, это он предвидел.
Комиссар сел в машину, бросил инспектору Ланжю:
– Дайте мне минералки и наберите номер банка… нужно с ними поговорить.
Ланжю протянул ему стаканчик с минералкой. Она была теплой… и это комиссар тоже предвидел.
На столе "бухгалтера" заверещал телефон. Все посмотрели на него, потому что все ждали этого звонка. Телефон звонил, звонил… звонил… и все смотрели на него. После седьмого звонка Гурон снял трубку. Услышал голос, в котором опознал голос комиссара Шаплу. Конечно, голос прозвучавший из трубки, отличался от голоса, искаженного мегафоном… Гурон узнал его не по тембру или каким-то иным голосовым характеристикам, а по интонации – властной и твердой.
Комиссар начал что-то говорить, но Гурон сразу перебил:
– Только по-английски, комиссар. Не понимаю по-французски.
В двадцати метрах от Гурона комиссар Шаплу покачал головой: ну и ну… французские банки теперь грабят субчики, которые даже не говорят по-французски. (Банк был не французским, а швейцарским, но Шаплу об этом не думал.)… Ну и ну! Такого в моей практике еще не было… впрочем, незнание французского может быть маскировкой.
Комиссар передал трубку Ланжю: полопочи-ка ты. Ты у нас бойко по-заморски лопочешь.
Гурон понимал: влип крепко. После бегства с Острова так крепко я еще не влипал… да еще и Ан-фиску втравил! Теперь думай… А думай, не думай, ситуация простая, как хрен за три копейки: помещение с единственным выходом, который блокируют полтора десятка вооруженных полицейских. Свободы маневра – ноль. А в активе два ствола… ну, два с половиной, если брать в расчет "дерринджер". В общем, думай не думай, а вариантов всего два: сдаться, или… Гурон выбрал "или".
А в трубке вновь раздался голос полицейского, но уже другого:
– Говорит инспектор Лонжю.
– У меня заложники, – сказал Гурон. Было довольно противно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93