Было очень душно… С океана ползли тучи, постепенно затягивая небо над столицей. Гурон ощущал тревогу.
Машина выехала на Rua Visconte de Santarem, Гурон впился взглядом в улицу. Он очень надеялся увидеть красный флаг у дома № 59… где-то над океаном змеисто выпрыгнула молния, громыхнуло. Тучи закрыли небо почти целиком, сделалось темно.
Гурон напряженно всматривался… он очень надеялся увидеть красное полотнище у дома ? 59. Он уже видел здание посольства, видел флаг у входа, но в темноте не мог разглядеть его.
Упали первые капли дождя, над Rua Visconte de Santarem прошел вихрь, развернул флаг. Снова ударила молния. В ее вспышке Гурон рассмотрел незнакомый бело-сине-красный триколор.
Когда доехали до конца улицы, Гурон попросил остановиться, расплатился и вышел. На тротуар падали крупные и редкие капли дождя, взрывались, как миниатюрные бомбы. Вовсю грохотало, молнии били почти непрерывно. Гурон двинулся обратно, в сторону дома ? 59. Он шел медленно, дождь усиливался, редкие прохожие раскрывали зонты. Напротив посольства Гурон на секунду приостановился, бросил взгляд на массивную бронзовую доску… прочитал: "Посольство Российской Федерации" – и прошел мимо.

* * *
Весь день Гурон бродил по городу, а к вечеру снова пришел в "Эммануэль". Спросил Мерседес, но оказалось, что она занята. Ему предложили Николь, француженку… Он подумал: Николь так Николь. Какая разница? После "посещения" посольства он уже принял некоторые решения, и теперь ему нужно было кое-что спокойно обдумать и нормально выспаться.
Вместе с Николь он прошел в ее "кабинет", устало опустился в кресло. Николь – высокая, спортивная, с короткой стрижкой – быстро разделась, осталась в одних чулках и туфлях на высоченной шпильке. Гурон сидел, курил, молчал… Николь спросила, не хочет ли он выпить. Он кивнул. Она спросила: чего? – Медроньи. Она достала из бара бутылку, фужеры, орешки. Выпили. Николь легла на сексодром, сказала:
– Ну, что ты расселся, козел вонючий?
Гурон не понял… В первый момент ничего Гурон не понял. И во второй тоже. И только спустя три секунды до него дошло, что Николь произнесла фразу по-русски.
Он посмотрел в глаза женщине, а она сказала:
– Ну, до чего же козлы тупые… Ты трахаться пришел? Так нечего сношать Муму – раздевайся.
– Ты русская? – спросил Гурон по-русски. Женщина мгновенно сжалась в комок, натянула на себя простыню, посмотрела на Гурона изумленно и испуганно.
– Ты – русская, – повторил Гурон. А она вдруг заплакала.
Она вдруг заплакала, Гурон тоже растерялся.
– Ну перестань, перестань, – сказал Гурон. – Ус – покойся. Никто тебя не обидит… тебя что – обижают здесь?
Она посмотрела затравленно, жалобно. По лицу текла черная тушь, превращая лицо в клоунскую маску. Гурон вздохнул, налил в бокалы медронью. Протянул один "француженке". Она села на кровати, взяла бокал в ру ку – рука дрожала. Гурон выпил свою водку, поставил бокал на столик… он сидел и смотрел, как пьет женщина – некрасиво, всхлипывая и обливаясь. Было слышно, как постукивают зубы о стекло.
– Тебя звать-то как? – спросил Гурон. Она вытерла рот рукой. Жест получился каким-то простонародным, крестьянским.
– Анфиса.
– Да уж… имечко. Прямо "Угрюм-река"… Как же ты из Анфисы в Николь превратилась?
Анфиса вскинула лицо, спросила неожиданно зло:
– А тебе какое дело?
– Да в общем-то… в общем, ты права: не мое дело, – Гурон пожал плечами, вытащил из пачки сигарету, закурил.
– Дай и мне, – попросила Анфиса. Гурон дал ей сигарету, щелкнул зажигалкой. Какое-то время они сидели напротив, молча дымили.
– Ты что – из этих? – спросила Анфиса.
– Из каких "этих"?
– Ну… из братвы?
Он не понял и спросил:
– Из какой еще братвы?
Анфиса посмотрела долгим взглядом и ничего не сказала.
– Моряк я, – произнес Гурон. – С траулера.
– Налей еще водки.
Гурон налил. Выпили. Анфиса сказала:
– Моряк, значит?
– Ага, моряк… Николай меня зовут.
– Я уже полгода здесь, а ни одного нашего моряка не видела.
Гурон раздавил сигарету в пепельнице и сказал:
– Ну, ладно, пойду я.
– Постой! А как же…?
– Да ладно, подруга, не переживай. За все уплачено.
Гурон поднялся, взял со столика сигареты. Анфиса сказала нервно:
– Постой. Постой, Николай. Не уходи.
Гурон понимал, что лучше немедленно уйти – и так уж глупостей наделал. Он понимал, что лучше уйти, но что-то удерживало. Он снова опустился в кресло. Анфиса, не глядя на него, сказала:
– Если клиент заплатил за ночь, а ушел через пять минут, значит, он остался недоволен… значит, меня накажут.
Гурон подумал: дурдом.
– Налей-ка еще, Николай, – попросила Анфиса.
Дурдом, дурдом, подумал Гурон. Сижу тут и пью с проституткой. Уж лучше б я попал к этой Мерседес… он налил медроньи. Выпили.
– Хочешь знать, как я из Анфисы в Николь превратилась? – спросила Анфиса. Было заметно, что она опьянела. Гурон пожал плечами.
– Не хочешь… насрать тебе на это… ну и правильно.
Анфиса сама налила себе водки. Много – до краев. Гурон сказал:
– Не пей, напьешься.
Анфиса выпила и посмотрела на Гурона в упор.
– Ты что – дурак? Если здесь не пить – с ума сойдешь в две недели.
– Ну так бросай свое ремесло, найди другую работу.
Она засмеялась – нехорошо, глумливо, потом резко оборвала смех и сказала:
– Ты, Коля, точно дурак… куда я уйду? Как? Кто меня отсюда отпустит, Коля?
– Это как это?
– Как, как? Ни хрена ты не понимаешь, рыбачок с траулера… я же здесь никто – рабыня.
– Нормальное кино, – сказал Гурон озадаченно. – Ну-ка объясни толком.
– Толком? Толком тут не объяснишь, – тоскливо произнесла Анфиса. Она провела ладонью по лицу, размазала свою маску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93