Сергей Васильевич — ваш поклонник и хотел бы с вами встретиться.— Встретиться? — удивился Андрей. — Со мной?— Да-да, именно так…— А собственно… зачем? — задал Обнорский не особо умный вопрос.— Сергей Васильевич — гость губернатора, — произнес Филатов так, как будто это могло служить ответом на вопрос — «зачем?».— Понятно, — буркнул Обнорский, все еще удивляясь и пытаясь понять, что же именно нужно от него совершенно незнакомому крымскому премьеру… поклонник?Довольно странно. Политики такого уровня довольно редко нисходят до общения с литераторами. Если не брать в расчет каких-то дежурных мероприятий. Обнорский собрался задать еще вопрос, но Филатов сказал:— Вот и хорошо… Передаю трубочку Сергею Васильевичу.И через секунду в трубке зазвучал другой голос:— Здравствуйте, Андрей Викторович… Меня господин Филатов уже представил, но я представлюсь еще раз: Соболев Сергей Васильевич, премьер-министр правительства Автономной республики Крым и ваш давний читатель. И почитатель.Голос у Соболева был властный и уверенный. Сильный. Обладатель такого голоса определенно привык руководить людьми и, вероятно, принадлежал к публичным политикам.— Весьма приятно, — сказал Обнорский. — А я очень люблю Крым.— В таком случае считайте, что вы уже получили приглашение отдохнуть в Крыму… Время года, правда, не самое подходящее, но я думаю, что все еще впереди. Принимаете?— Благодарю вас, — неопределенно ответил Обнорский.— Рано благодарите, Андрей Викторович. Вот когда встретимся в Крыму… вы, кстати, раньше бывали у нас?— Бывал, — ответил Обнорский. Посреди сумеречного ноябрьского Санкт-Петербурга вспыхнуло на миг яркое крымское солнце над синей водой. Сзади засигналили. Управляя одной рукой, Андрей воткнул передачу, передвинулся метров на десять, — бывал… за приглашение благодарю.— Не за что. Это, напротив, я буду вам признателен, ежели вы соберетесь и прилетите к нам. Но пока мы не в Крыму, а в Питере… Если вы свободны нынче вечером, может быть, мы поужинаем вместе, Андрей Викторович?Каких-либо определенных планов на вечер у Обнорского не было, и он согласился.— Вот и чудно, — сказал Соболев, — в восемь я вас жду в смольнинской гостинице. Вы знаете, где она находится? Я, кстати, могу прислать за вами машину.— Спасибо, не нужно. А где гостиница — я знаю. Буду в двадцать ноль-ноль. *** В былые времена гостиница принадлежала обкому КПСС. Простому смертному попасть в нее было так же невозможно, как грешнику в рай. Это неприметное здание рядом со Смольным никогда не афишировало себя — свои респектабельные апартаменты оно предоставляло избранным. Теперь гостиница принадлежала правительству города (то есть опять же — Смольному), но сохранила прежние традиции и закрытость для посторонних. Обнорский понял это сразу, как только вошел в холл. Подтянутый мужчина неопределенного возраста — ему могло быть и тридцать с небольшим, и сорок пять — встретил Обнорского у входа и вежливо поинтересовался, кто и к кому?…Андрей представился, но мужчина столь же вежливо попросил разрешения взглянуть на документ, удостоверяющий личность. Обнорский предъявил «права» и спросил:— Отпечатки пальцев снимать будем?Показывая, что юмор ценит, секьюрити ответил:— В другой раз, с вашего разрешения, Андрей Викторович… Сергей Васильевич вас ждет… позвольте вашу куртку.Андрей сбросил куртку на руки другому, неизвестно откуда появившемуся мужчине. Этот, второй, чем-то неуловимо напоминал первого… братья они, что ли? Сбросив куртку, Обнорский успел перехватить неодобрительный и будто бы слегка удивленный взгляд, которым первый секьюрити окинул его свитер, и джинсы.Впрочем, взгляд был мимолетный… почти что и не было его.— Прошу вас, Андрей Викторович, — сказал секьюрити, сделав жест рукой в направлении лифта. — Нам на четвертый этаж.Слово «нам» не было случайной оговоркой — секьюрити поднялся в лифте вместе с Андреем… охрана или конвой?Крымский премьер встретил гостя в холле четвертого этажа. На вид ему было около сорока лет. Премьер оказался крепким, широкоплечим человеком с открытым, располагающим лицом. Чем-то он был похож на артиста Евдокимова.— Здравствуйте, Андрей Викторович, — сказал, протягивая руку, Соболев. — Вы исключительно точны…Охранник как-то незаметно исчез, Соболев и Обнорский остались в холле вдвоем.— …вы исключительно точны, а вот я должен извиниться — жена моя еще наводит последний марафет… Вы же понимаете — все эти женские штучки!Употребив слово «жена» вместо официального, положенного премьер-министру по рангу, «супруга», Соболев сразу обозначил неформальный характер встречи. Он определенно располагал к себе — в нем не было ничего напускного, «номенклатурного», чего так не любил и опасался Обнорский… Жену премьера ждать не пришлось — Валентина Павловна появилась спустя несколько секунд после слов про «все эти женские штучки». Она вышла в вечернем платье, и Обнорский снова вспомнил про свои джинсы и свитер.Соболев представил жену, Андрей галантно поцеловал ей руку.— Мы покушаем в зимнем саду, — сказал Соболев. — Прошу вас. Стол уже накрыт, и нас ожидает бутылка замечательного «бастардо» девятьсот шестьдесят пятого года.Столик посреди зимнего сада был уже сервирован, рядом застыл официант с профессионально-внимательным лицом и в «бабочке». На белоснежной скатерти не было ни единой морщинки, сверкал хрусталь, в центре стола высилась бутылка непревзойденного крымского «бастардо»… Как-то сразу удалось избежать банального «политесного» разговора о погоде, красотах Северной Венеции и Тавриды, и прочей «обязательной» в таких случаях ерунды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21