– Задали вы мне работы, гражданин-товарищ частный детектив...
Уже одно то, что лейтенант обращался к Ипполиту на «вы», указывало на его изменившееся к нему отношение. Интерес к нему появился, и, похоже, не совсем здоровый.
– Если я правильно вас понял, гражданин Крупнышевский умер не своей смертью.
– Точно сказать не могу. Но факт насилия над ним точно был. Знаете, что за слеза была, которую я видел? Осадок нервно-паралитического газа. Кто-то из баллончика в него брызнул...
– Кто?
– Говорю же, задали вы мне работы. Теперь надо искать, кто это сделал. Как будто у меня других дел мало...
– Значит, все-таки насильно героин вкололи.
– Может, и насильно. А может, он прочухался после газа да вкатил себе дозу сам...
– Сделал себе укол не моргая? Чтобы слезу газовую ненароком не смахнуть?..
– Да уж... Чувствую, не отвертеться мне от этого дела.
Ипполит молча пожал плечами. Хочет лейтенант заниматься розыском убийцы или нет – этот вопрос волновал его сейчас меньше всего.
– Вы говорили, что он снимал квартиру, кололся, водил девочек.
– Судя по всему, да. Шприцы, женские трусики, презервативы...
– Шприцы, я так понял, использованные.
– Да, пять шприцев...
– И как долго не выносился мусор?
– Да дня три, не меньше. Завонялось там все...
– Значит, пять шприцев...
– Да еще один на столике, в гостиной. Рядом со жгутом... Итого – шесть...
– А на руке у покойного было всего четыре укола...
– Не обратил внимания... – озадаченно нахмурился лейтенант. – Может, он в ногу кололся?
– Я не специалист по наркотикам. Но мне кажется, что наркоман не будет колоться в ногу, если на руке еще есть место...
– Ну почему? Бывает, колются, чтобы на руке не было видно.
– Но тогда руку совсем не трогают. А у него четыре укола...
– Логично... Может, и женщина, которая с ним была, кололась?..
– Она же могла опрыскать его из баллончика.
– Запросто... Значит, шерше ля фам, как говорят французы... Будем работать, будем искать женщину... Спасибо вам, Ипполит... э-э...
– Илларионович.
– Спасибо вам, Ипполит Илларионович... Если вдруг что, обращайтесь.
– Мне бы еще поговорить с вами по поводу возможного убийства. Вы были на месте, вы видели, как там и что...
– А вы не ломайте голову, – высокомерно усмехнулся Чохов. – Предоставьте это неблагодарное дело нам, следователям уголовного розыска. И поверьте, мы обязательно найдем и возьмем убийцу...
– Как скажете, – недовольно пожал плечами профессор Гарварт.
И, не прощаясь, вышел из кабинета.
Настаивать на сотрудничестве он не стал. Не было пока в этом смысла: он еще не знал, захочет ли мать покойного платить деньги за дальнейшее расследование. Ведь в розыске убийцы она может довериться сотрудникам уголовного розыска, которым, похоже, не остается ничего иного, как заняться этим. И работать они будут бесплатно.
Глава третья
Профессор Гарварт не ошибся в своих прогнозах. Римма Борисовна позвонила ему, поблагодарила за хорошую работу, пообещала донести десять тысяч из пятнадцати. О том, что убийцу нужно найти, – ни слова.
Прошла неделя, вторая, а о Римме Борисовне ни слуху ни духу. Ипполит сам собирался звонить ей, когда к нему пожаловала одна интересная особа. Это была пригожая, тщательно ухоженная и стильно одетая женщина лет тридцати пяти. Она не выглядела моложе своих лет, но уровень ее сексуальной притягательности был настолько высок, что морщинки вокруг ее глаз казались достоинством, но никак не упущением. А сами глаза были верхом совершенства. И волосы... Сначала Ипполит решил, что это роскошный парик, но, всмотревшись в них более тщательно, забрал свое предположение обратно. Это были самые настоящие волосы – густые, гладкие, темно-русого цвета, с глубинным сочным блеском. Минимум косметики, максимум обаяния.
– Здравствуйте, мне нужен профессор Оксфорд.
У нее был столь дивный голос, что он готов был простить ей допущенную оплошность.
– Гарварт. Профессор Гарварт, – делая особый упор на последнюю букву, поправил ее Ипполит.
– Прошу прощения. Меня зовут Яна Дмитриевна, фамилия Крупнышевская.
– Гарварт. Ипполит Илларионович.
Теперь он знал, с кем имел дело. Жена покойного Вильяма Крупнышевского.
– Вот, пожалуйста...
Из маленькой изящной сумочки она достала конверт с деньгами, положила на стол.
– Римма Борисовна должна была вам передать. Но она приболела, сама не смогла прийти... Спасибо вам, что разобрались в деле. Я ведь тоже думала, что смерть Вильяма была не случайна...
Она была в строгом летнем костюме светло-серого цвета. И в синих, как небо, глазах угадывались скорбные тучки. Но не было на ней траурного платка или повязки. Ипполит знал случаи, когда вдовы покойных в знак траура на лацканах своих дамских жакетов носили маленькие черные цветочки. Но на женщине не было и этого. Как не было и обручального кольца, что само по себе почти ничего не значило. Она его могла снять с пальца правой руки, взять небольшую паузу, чтобы затем надеть на левую. Пауза могла и затянуться, поэтому кольца нет вовсе.
– Вы смотрите на меня с осуждением, – заметила женщина.
– Нет, – качнул головой Ипполит.
– А мне кажется, что да.
– Если я сказал нет, значит, нет.
– Вы не очень любезны, профессор Гарварт.
– Черта моего характера.
– Черта или недостаток?
– Не люблю, когда лезут ко мне в душу...
– Извините.
– И я вас извиняю.
– За что?
– За то, что не носите траур по мужу.
– Вот оно что!
– Здесь я вам не судья.
– Но Вильям не мой муж...
– А фамилия?
– Мы были женаты, но недолго...
– Ваша свекровь не говорила про развод...
– Тогда вам об этом скажу я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14