— Отдыхать будем по двое. Остальные должны каждые полчаса шевелиться. Спящих нужно заставлять переворачиваться, чтобы никто не простыл и не обморозился.
Выспаться таким образом было практически невозможно, но необходимость принятых Волковым мер Анатолий понял после того, как полчаса просидел неподвижно. Ноги затекли, поясницу ломило. Тепла от костра все-таки не хватало. Пришлось греться по очереди и чаще работать руками и ногами, чтобы восстановилось кровообращение. Майор понял, насколько правы были покорители севера, писавшие в своих мемуарах о том, что никакая одежда не может уберечь человека от замерзания. От этого спасают только оптимизм и активные действия. Пассивный, подавленный путешественник в подобных условиях был бы просто обречен. В назначенное время попробовали выйти на связь. Давыдов и Соколовский несколько минут вызывали корреспондента, но ничего не вышло. В телефонах станции был слышен только ровный шелест. Как будто снежные вихри бурлили и под кожухом радиостанции.
— Связи не будет из-за пурги, — уверенно сказал Волков, — у нас такое в войну часто бывало.
— Представляю, каково было в таких условиях воевать, — вздохнул Анатолий.
— Не просто, очень не просто. Холод иногда был опаснее противника. Потери от мороза и боев были даже соизмеримы.
— Расскажите что-нибудь, — попросил кто-то из бойцов.
Под убаюкивающие звуки голоса рассказчика Анатолий задремал. Проснулся от того, что его сосед слева принялся разминать замерзшие конечности. Ветер стих, а снег повалил сплошной пеленой. Зато стало немного теплее. Если бы не часы, отследить бег времени было бы совсем невозможно. Так прошла ночь. Выбрались из шалаша, разобрали его, развели большой огонь и позавтракали. Анатолий решил устроить проверку связи, включили и настроили станцию. Давыдов сдвинул шапку, поднес к уху телефон гарнитуры и, держа микрофон ко рту ребром, чтобы не запотел угольный капсюль, принялся вызывать корреспондента. Перебрал все позывные, пока не отозвался оператор станции, установленной в леспромхозе.
— Я «Иволга-шесть», кто меня слышит?
— «Иволга-шесть», я «Охота-десять», как меня слышите? Вас слышу на троечку.
«Охоту» было слышно более или менее разборчиво. Бывает и хуже, особливо на Севере.
— Слышу хорошо, — подтвердил Анатолий.
— Как у вас дела?
— Следую по маршруту, без происшествий, — сообщил майор.
— Куда пропадали? Мы тут волноваться стали.
— Пробовал докричаться до вас раньше, но не смог из-за метели. Следуем дальше, — доложил он корреспонденту, по голосу узнал начальника тыла.
— До связи, мы постоянно на приеме!
— До связи, — ответил Анатолий и выключил питание, аккумуляторы нужно было беречь. К тому времени, когда над верхушками деревьев забрезжил рассвет, они прошли еще километров семь. Лес неуловимо менялся. Он стал реже, на смену елкам пришли сосны, местами стали попадаться поляны. И наконец за стволами деревьев показалась серая гладь поверхности озера.
— Почти дошли, — крикнул, обернувшись, егерь — еще совсем немного осталось. Вон впереди озеро.
Теперь можно было разглядеть ландшафт, раньше не видимый из-за лесных зарослей. Параллельно тропе тянулись невысокие, поросшие сосняком сельги. Тропа приобрела наклон в сторону озера, можно скользить, только изредка отталкиваясь палками. Анатолию это даже нравилось, он с детства любил лыжи. Военный городок, в котором он рос, стоял на окраине белорусского Слуцка, рядом был лес, в котором мальчишки с утра до вечера катались с горок и прыгали с невысоких снежных трамплинчиков. Остановились на возвышенности возле береговой линии. Бойцы по цепочке передали:
— Товарищ майор, вас вперед зовут.
Анатолий съехал с лыжни и подошел к Микко и Николаю.
— Ну и что тут у вас?
— Раньше этого здесь не было, — сказал Хютенен и ткнул концом лыжной палки в пространство. Анатолий проследил взглядом и обомлел. На берегу лежали два самолета. Один, видимо, был «юнкерсом», перевозившим оружие, а второй… Майор обернулся к бойцам и покачал головой:
— Ну, теперь все лавры только вам достанутся, здесь еще и сбитый самолет, который все ищут.
Спустились с горки. Бойцы возбужденно загалдели и потянулись на берег, но майор и прапорщик в один голос заорали:
— Стоять! Ни с места! Куда прете!
Бойцы остановились и обалдело уставились на начальство. Анатолий принялся отдавать указания уже более спокойно:
— Поклажу снять, оружие — в положение «для стрельбы стоя». Соколовский, готовь рацию. Русин, позиция вон на том бугре слева. Федюшин — твоя точка возле того поваленного дерева. Чернов — за теми камнями. К самолету иду я.
— Разрешите мне, — попросил вдруг Карбан.
— Хочешь первым забраться в сбитые самолеты?
— Ты у нас главный и в любом случае должен командовать группой. Так что свои Чапаевские замашки лучше забудь. Я аккуратненько.
— Ладно, — сдался Давыдов, — только осторожно.
Микко снял свой карабин и принялся рассматривать самолеты сквозь оптику прицела.
— Вроде нет никого, ни костра, ни людей. Может, все погибли или ушли.
— Должно быть, ушли. Если бы на парашютах выпрыгнули, тут бы одни обломки лежали.
Бен Йенсен очнулся, вытащил пистолет, выбрался из кучи курток и чехлов от оборудования и медленно пополз к выходу из салона. Скорее всего, возвращались те, кто убил членов его экипажа. Он был готов к такой встрече.
— Самолет определенно сел, — сказал майор, — вон какую траншею прорыл. Куда только все делись?
— Сейчас узнаем, — сказал Карбан, — ну, я пошел.
Он не успел пройти и половины расстояния до самолета, как прогремел выстрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83