На КП медлили, наверное, запрашивали в дивизии разрешение открыть огонь. Командир авиаполка сердился: чего медлят, цель-то уходит. Наконец в шлемофоне послышался голос — дали «добро». Только стрелять уже поздно, промахнувшаяся ракета или снаряд неизбежно вылетит на сопредельную территорию.
У пилота не оставалось времени на второй заход с задней полусферы. Приняв решение, летчик включил «полный форсаж» и резко потянул на себя ручку. «Лишь бы высоты хватило», — пронеслось в мозгу.
Задрав нос, перехватчик резко пошел вверх. От перегрузки глаза пилота заволокла пелена, циферблаты приборов смазались. Посветлело, указатель авиагоризонта перевернулся. Некоторое время полет продолжался «вверх ногами». Нарисовав петлю, машина устремилась к земле, потом снова пошла вверх.
Пронесло. Отжав ручку, пилот перевел машину в горизонтальный полет. Теперь он снова был позади цели.
— Ну, дружок, давай полетаем…
Перехватчик серой тенью скользнул под лодкой, вынырнул у нее перед самым носом. В этот момент пилот включил слив керосина. За «сушкой» потянулась струя топлива. Захваченная потоком воздуха маслянистая жидкость разлетелась на мелкие брызги, воздушный вихрь закручивал их спиралевидным облаком. Через несколько секунд полковник закрыл заслонку.
Попавшая в турбулентный поток лодка провалилась, захлебнулись двигатели, вдруг оказавшиеся в разреженной струе. Оба мотора почихали и заглохли. По стеклу кабины ручейками бежал керосин. Йенг щелкал переключателями запуска двигателей. Правый летчик что-то кричал, судорожно вжимая педали, тянул штурвал на себя. Выровнять машину не удавалось. Снизу навстречу лобовому стеклу прыгнули камни и сосны.
Перехватчик свечой взмыл почти над самой линией границы.
— Кажется, все-таки залетел я на соседскую сторону. Теперь пожалуются. — Пилот усмехнулся.
Внизу грохнуло. Сделав круг над местом падения цели, «сухой» лег на обратный курс.
Случайно оказавшийся в районе падения пограничный наряд ошеломленно смотрел на клубы дыма.
— Не, ну ты видел? — оглянулся на напарника сержант. — Ни хрена себе!
Сержант начал вызывать по радио заставу. Испуганная взрывом овчарка металась на поводке.
Когда отметки на ВИКО слились, все в кабине притихли. Потом оставшаяся в одиночестве отметка коснулась линейки госграницы.
— Неужели они и перехватчик сбили? — Оператор повернулся к офицерам. — Так что, может такое быть?
Давыдов молчал. На ВИКО осталась одна светящаяся скобка. Несколько проходов луча развертки она практически не двигалась. Подрожав у линейки, отметка пошла обратно. С минуту склонившиеся над индикатором люди боялись поверить в победу. Отметка уверенно возвращалась к центру экрана.
— Наш. Ну все, теперь уж точно все. Отбой в войсках ПВО.
Орлов доложил в батальон.
— Тебя, — подал он трубку Давыдову.
— С КП летчиков передали, что цель уничтожена, — сообщил НШ. — Командир пошел встречать вертолет из дивизии, так что все в порядке.
Давыдов выглянул из кабины и зажмурился от яркого света. Все «население» поста молча глядело на лейтенанта. Он медленно вытянул вперед руку и продемонстрировал кулак с отогнутым книзу большим пальцем.
— Отлетались…
Все возбужденно загалдели.
Перехватчик появился над сопкой внезапно, покачал крыльями, отстрелил тепловые ловушки и ушел на юго-восток.
— Это что? — Азербайджанец показал на гаснущие огоньки ловушек.
— Это салют, — улыбнулся Алвар.
Из кабины РЛС показался оператор:
— Товарищ лейтенант, тут вас из батальона… Давыдов вернулся в станцию, приложил трубку к уху.
— Замполит, — пояснил он своим.
— А этому-то что сейчас надо? — удивился Орлов.
— Ничего, всех нас с Днем ПВО поздравляет, у нас сегодня как бы праздник. Несет какую-то ересь про боевой листок.
— Ну что, «готовность-два»? — позвонил Давыдов в батальон.
— Теперь сидите на дежурстве, пока помеха не кончится, — узнал лейтенант голос НШ. — На вас вся линейка на нашем участке, так что можете проникнуться и осознать. Скоро усиление прибудет, а пока дежурьте…
Усталость и оцепенение навалились разом, Давыдову ужасно захотелось спать. Вспомнив что-то, он подал Орлову замызганный листок бумаги:
— На вот, распишись в получении.
— В получении чего?
— Ничего себе чего, мы твою лампу сюда еле доперли.
— Ну ты нашел время. — Орлов нарисовал в накладной какие-то каракули.
— Все, я пошел, — сказал Давыдов.
Заметив удивленный взгляд, пояснил:
— Спать.
— А командовать кто будет? Ты же вроде у нас за главного.
— Не-а, точка ваша, вот и воюйте. А то твой сержант очень душой болеет за вашу самостийность…
Давыдов вышел из кабины, медленно спустился по лесенке. На последней ступеньке задержался, любуясь лесом, озером. Все показалось таким красивым и ярким, таким замечательным. На пятачке перед станцией дымили курящие, остальные участники событий ржали вокруг Кудрявых.
— Чего это вы?
— Да мне в военкомате сказали: «Студент, поедешь служить в самый спокойный вид вооруженных сил», — ответил младший сержант. — Куда уж спокойнее…
Под сопкой урчали машины. Прибыл Олсуфьев со своими людьми. На рабочих местах произвели смену. На посту налаживалась служба по распорядку, спокойная и размеренная… до новой «готовности».
ГЛАВА 30.
10 АПРЕЛЯ 1988 ГОДА.
КЕЙПТАУН.
В правительстве нота русского МИД произвела эффект разорвавшейся бомбы. Разгорался скандал, непричастные к инциденту пытались раздуть дело и заработать политический капитал, виновники затаились, выжидали, чем все кончится. Юджина Леклерка немедленно вызвали «на ковер» как соавтора и куратора проекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70