Теперь он знает, что делать. Он снова контролирует ситуацию.
Обе пары достигли середины пути одновременно. Корнеев слышал, как пошутил пленник и заложники рассмеялись. Орлов и финн шли легко, руки у них были свободны. Когда скованным на ручниками людям осталась четверть пути, Корнеев прицелился, задержал дыхание и плавно нажал спуск. Шедшего с его стороны человека опрокинуло, он потянул за собой напарника. Тот был не лыком шит. Он не пытался избавиться от наручников, а взвалил товарища на спину и, петляя, как заяц, помчался к озеру.
— Ты что-о-о!!! — заорал Давыдов, уронив бинокль и повернувшись к Алвару.
— Это не я. Это кто-то от вертолет. Оттуда стрелять.
Лейтенант навел бинокль на корпус «Ка-29» и никого не увидел. Потом заметил движение.
Орлов и Тойво услышали стрельбу и резво припустили к сопке. Человек с ношей на спине уже карабкался на сельгу, когда Корнеев выстрелил снова. Два тела, скованные наручниками, покатились по склону. Со стороны озера уже палили в ответ. С вершины сельги к покореженному фюзеляжу протянулся дымный шлейф, изувеченную «вертушку» окутало облако разрыва.
До подножия сопки беглецам оставалось метров пятьдесят. Петляя между елками и валунами, они неслись по низине. Огонь со стороны озера сосредоточился на бегущих. Стрелков по-прежнему не было видно. У ног Орлова и финна взлетали султанчики песка и гравия.
— Ложись, падай! — закричал Алвар и громко добавил что-то по-фински. Бывшие заложники залегли за валунами у подножия сопки. Давыдов зажег дымовую шашку и бросил вниз. Место, где укрылись товарищи, заволокло дымом. У кого-то из солдат на огневой точке, обращенной к озеру, сдали нервы, и он начал палить в белый свет как в копеечку. На гряде не было видно противника. Не новички, умеют маскироваться. Ответные пули стучали по брустверу УКТ, за которым прятались Алвар и лейтенант.
— Кого увидишь, стреляй. — Давыдов на «пятой точке» съехал по склону.
Алвар выстрелил:
— Кажется, попал.
Анатолий вызвал батальон и начал сообщать последние новости. В небе что-то прошуршало, оглушительно грохнуло над головой. Уши пронзила боль, зазвенело в черепе. Обхватив голову руками, лейтенант повалился на землю и закричал. Рядом ползал и орал боец. Лопнул шар ветрозащиты. Мачта дернулась, со звоном порвались тросы верхнего яруса оттяжек. Осколки стеклопластика полетели во все стороны. Механизм вращения антенны свесился с площадки на верху мачты; несколько мгновений его удерживали питающие кабели, потом он сорвался. Вся конструкция мачты, увлекаемая механизмом, стала крениться. Ненадолго ее падение задержали растяжки четвертого и пятого ярусов, потом она переломилась и упала на антенну от демонтированной РЛС, с жутким скрежетом превратила ажурную конструкцию в мешанину из алюминиевых трубок, сеток и стальных ферм. Плотно сцепившись с антенной, мачта съезжала по склону, по пути срывая колючую проволоку заграждений. В этот момент грянули мины в капонире, где стоял прицеп СПЛ. Установить причину взрыва потом так и не удалось. То ли взрыватели сработали от сотрясения, когда упали обломки мачты или колпака ветрозащиты, то ли у мин, кроме прочих, были еще и радиовзрыватели и с озера послали нужный радиосигнал. Земля вздрогнула, вокруг застучал поднятый взрывом щебень. Мелкие камни запрыгали по склонам укрытия вниз. Визжал металл съезжающих по склону мачты и антенны. Позицию заволокло дымом, в котловане стало нечем дышать.
Давыдов, кашляя и чихая, на четвереньках выбирался из УКТ. Мачта и антенна наконец остановились на середине склона. Груда искореженного металла угрожающе нависла над огневой точкой. На глазах у Давыдова из неглубокого окопа выскочил солдат и побежал вверх по склону. В этот момент лопнул трос растяжки, один из тех, что удерживали на месте ворох увечного металла. Стальная петля кинулась вверх, ударила солдата, потом, потеряв энергию, раскрутилась и замерла. Смятая страшным ударом человеческая фигурка кувырком отлетела в сторону. Один за другим лопнули остальные тросы, и то, что миг назад называлось антенно-мачтовыми устройствами, рухнуло в ельник у подножия сопки. Одна из растяжек намоталась на антенну радиостанции и, как щупальце спрута, утащила ее за собой. В воздухе мелькнул металлический кол с привязью, ранее ограничивающей вращение антенны. Он с силой обрушился на дверь КУНГа радиостанции и застрял в ней. Повсюду сыпались сломанные ветки, сбитая хвоя.
Тишина наступила внезапно, после грохота и скрежета отсутствие звуков казалось неестественным. Давыдов наконец пришел в себя, словно от гипноза очнулся и обнаружил, что стоит на четвереньках у выхода из УКТ. Где-то слева и сверху, у бруствера, отплевывался от пыли и ругался, почему-то исключительно по-русски, Алвар. Лейтенант встал и побежал к сбитому тросом солдату.
Над телом уже склонились Расул и электромеханик-азербайджанец, навстречу Анатолию бежал младший сержант-локаторщик.
Солдат лежал на спине. Ударом троса ему рассекло грудную клетку. Песок под ним потемнел от крови. По краям раны белели осколки ребер, а в глубине булькало и дергалось. С края раны свисал православный крестик. Младшего сержанта вырвало. Давыдов стоял в оцепенении. Тело солдата дергалось в агонии, из легких вырывался хрип, мутнеющий взгляд блуждал, пока не нашел лицо офицера. Самым страшным было то, что боец умирал в сознании. Изо рта толчками шла кровь, захлебываясь, он что-то хрипел. Расул наклонился к залитому кровью лицу и прислушался.
— Не дай… — повторил за умирающим старшина. — Не дай уйти.
Глаза подернулись пеленой, тело содрогнулось в последний раз и застыло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70