Гуго Кемп следил за полетом ястреба, который уже поднял с места кролика и теперь парил позади зверька, время от времени поддразнивая его имитацией атаки, но на самом деле и не думая пока нападать. Кемп хорошо знал, что сейчас произойдет. Каждый раз, когда кролик начнет петлять, ястреб будет камнем пикировать на него, чтобы вернуть его на прежний маршрут и загнать в высокие кусты ярдах в восьмидесяти отсюда. Ну а в этих кустах ястреб сделает парочку стремительных выпадов, пугая свою добычу, а потом еще решительнее налетит на кролика и опять вернет его на тот же путь. А еще через тридцать ярдов из кустов вылетит другой ястреб и, вытянув желтые когтистые лапы, понесется прямо на кролика. В воздух поднимется невысокий столбик пыли. И вторая птица, взгромоздившись на добычу, расправит крылья, дожидаясь первую, уже снижающуюся, полакомиться.
Кемп, натянув поводья своего пони, развернул его и рысью пустил по невысокому склону к месту, где его поджидал Айра.
– Ты это видел? – спросил он, и Айра кивнул в ответ. – Блестящая засада! Хотя сама тактика известна испокон веков.
– Да, я знаю, – ответил Айра. – Апачи таким вот манером вырезали целые воинские колонны.
Айра и сам наполовину был индейцем племени пима, а имя свое он получил в честь солдата из их племени, водрузившего флаг над Иводзимой. Отец Айры был мексиканцем, и мать много рассказывала мальчику о нем, говорила, что он, мол, был славным парнем, и всегда улыбалась, вспоминая о нем.
Оба мужчины некоторое время понаблюдали за пиром ястребов над останками кролика. Айра улыбнулся.
– Тоже, видно, работают на «Дженерал моторе», – сказал он, каблуком отправляя своего пони дальше.
Когда они прискакали на двор. Генри Глинвуд стоял на террасе. Он не спеша пошел им навстречу, глядя только на Кемпа. Полуденное солнце отражалось в стеклах его темных очков. Кемп спрыгнул на землю, отбросив свои поводья Айре.
– Это началось, – сказал ему Глинвуд.
Как только они подошли к дому, из него вышла женщина. Она несла на подносе холодное пиво, и Кемп взял его, не глядя на женщину.
– Сколько времени в нашем распоряжении? – спросил он.
– Дней десять... Ну, пара недель.
– А этого хватит?
– О да! До той поры мы можем держаться в стороне.
* * *
– Мы уже выразили свою заинтересованность?
– Разумеется. Так, для зондажа. Я полюбопытствовал – сделаны две-три заявки. Ничего серьезного.
– А как с реакцией?
– Ну... – Глинвуд слегка поджал губы. – Ты же знаешь: нас ведь выбрали не первыми...
– Но мы ими станем, – сказал Кемп и, когда они вошли в дом, добавил: – Десять дней. Никаких двух недель. Десять дней.
* * *
Нина протерла руку антисептиком, потом перевязала ее бинтом и улеглась в кровать. Ей стало очень легко. Нет, не из-за потери крови: для этого ее надо было потерять куда больше. Легкость была от боли и от самого ритуала. И теперь она могла, хоть и ненадолго, почувствовать себя не такой замаранной изнутри. Не такой черной. Она могла не так сильно ненавидеть себя. Часть скверны убралась из тела вместе с кровью. Чем пустое там, внутри, тем лучше.
Полуобморочное состояние должно было на какое-то время поддержать ее. Чем-то это напоминало жизнь на грани сна, когда толком не понимаешь, то ли сон был реальностью, то ли реальность – сном, то ли они вовсе перемешались друг с другом...
Нина полуприкрыла глаза, томная и слегка раскрасневшаяся, словно она только что была с мужчиной. Полузатененные окна задерживали свет, пропуская лишь какие-то перламутровые отблески слепящего солнца.
А Нина плыла, плыла куда-то... Если бы кто-нибудь вошел в ту минуту в комнату, где она лежала, не способная ничему противиться, он мог бы прилечь рядышком с ней, погладить ее груди, как гладят по головке ребенка; мог бы расстегнуть пояс на ее брюках и стянуть их, как раздевают ребенка; мог бы приласкать ее, раздвинуть ей ноги, и его лицо возникло бы над ней, и жемчужные отблески из окон образовали бы нимб вокруг его головы...
«Нина... – Она слышала его шепот, этот голос из давнего сна. – Нина...»
Глава 9
Кэлли испытывал непреодолимое желание назвать Эдварда Латимера дважды сэром: по титулу и по чину. Протеро поставил на стол бисквиты с чаем, словно он был хозяйкой дома, старающейся произвести впечатление на гостей. Никто, однако, не прикоснулся ни к чаю, ни к бисквитам.
– Группа «С-11» приведена в состояние боевой готовности, – сказал Кэлли, – хотя от нее не будет особого проку, пока мы не отыщем этого парня.
– Что еще? – спросил Латимер.
– Ввиду особой ситуации, мне добавили людей – главным образом для всякой бумажной работы и проверок. Надо ведь опросить десятки свидетелей, обходя дом за домом... Еще мы передаем по радио и телевидению обращения к населению, хотя на это я не возлагаю особых надежд.
– Что еще?
– Мы обошли на Оксфорд-стрит все возможные удобные позиции для стрельбы и ничего там не нашли. Пересмотрели все, сверху донизу, в тех единственных двух домах, откуда он мог стрелять по железнодорожной станции. Ничего! Поэтому я распорядился осмотреть их снова. Впрочем, я не думаю, что это нам что-то даст. Мы обрыскали вдоль и поперек берег реки на расстоянии в двести ярдов – при этом кстати, веревкой с колышками поделили все на секторы – и еще раз десять, если не больше, прошлись на сотню ярдов в обе стороны от этой зоны. Задействовали даже ныряльщиков, чтобы поискать и в реке. Конечно, надежда была очень слабой, но так или иначе мы это проделали. Сегодня мы собираемся еще разок посмотреть: погода ведь сейчас сухая, так что уровень воды везде должен понизиться на добрых полсотни метров. Мы пытаемся извлечь пользу из каждой травинки на этом участке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147