Только одна вещь осталась нетронутой. Он подошел к шкафчику у койки и дотянулся до задней части полки, чтобы забрать блокнот и авторучку. В блокноте остался неровный край, там, где Энджи оторвала первый листок. На странице, которая теперь стала верхней. Росс написал: «Исайя 14:12».
Никто теперь не придерживался теории безумца-одиночки. С тех пор как Кэлли притащил раненого Росса с торфяника, все только и говорили о тайном сговоре, словно в действительности никогда и не верили ни во что другое. Протеро попросил начальство о полном пересмотре дела. Он также довольно громко выражал удивление, как это Кэлли мог ухитриться упустить человека, который был и основным подозреваемым, и основным свидетелем. Было ясно, что он разгневан. Это упущение означало препятствие в ходе расследования, что было ударом по его понятию о порядке.
Это было не совсем так для Кэлли, и это было не так для Энджи Росс. Они сидели в комнате для свиданий, по обе стороны небольшого стола, и Энджи прихлебывала чай, который ей принесли. Женщина-полицейский, ведущая магнитофонную запись, была втиснута в угол комнаты, подобно дуэнье, противящейся этому свиданию. Энджи не отрывала взгляда от столешницы. Она углядела неровность размером примерно с почтовую марку, где полированный лак начал отслаиваться. Поставив свой чай на стол, она не убрала оттуда руки, а стала ковырять испорченное место ногтем.
– Я могла бы сказать им, что он попал в автомобильную аварию, – проговорила Энджи.
– Да.
– Я могла бы сказать им, что он упал.
– Упал?
– Ну, что он... Они думают, что он... инженер по строительству. Упал с какого-то здания.
– Да.
– Вряд ли это имеет особое значение.
– А кем он был, по вашему мнению? – спросил Кэлли, быстро взглянув на женщину-полицейского.
– Тем самым и был, – почти улыбнулась Энджи.
– Мы найдем возможность доставить вас обратно в Лондон. После этого вам придется как-то самой со всем справляться. Вы можете уехать отдохнуть, если дадите нам знать, где вы находитесь. В любом случае самым лучшим для вас будет не отвечать на звонки в дверь и по телефону, если только вы точно не знаете, кто это. Придумайте какой-нибудь код для людей, которых вы хотите видеть или с которыми хотите общаться. Код для телефона довольно прост, а код для дверного звонка следует время от времени менять, потому что они подглядят его. – Кэлли имел в виду журналистов: ведь Энджи уже почти стала кинозвездой – полуночные телефонные звонки, доставка цветов, выкрики за окном с предложениями цены, разные подонки у порога дверей...
– Я, возможно, могла бы продать дом. Переехать куда-нибудь.
Кэлли не пытался вернуть ее обратно, к другим темам, он терпеливо слушал, как будто был старым другом семьи. Энджи ухватилась за эту практическую проблему – это был способ избежать всех остальных.
– На самом-то деле я потеряла его какое-то время назад, – сказала она. – Некоторое время назад.
– Так вы не знали, что он делал? – спросил Кэлли приличия ради. – Вы не знаете, кто нанял его? – Он слегка задержал последний вопрос: – Вы не знаете, кто его убил?
Энджи взглянула в лицо Кэлли, словно искала в его чертах что-то знакомое.
– Кто его убил? – спросила она, как будто этот вопрос внезапно пришел ей на ум и она очень хотела бы получить ответ.
Магнитофон отключился, и они сидели в молчании.
Женщина-полицейский направилась к двери, потом приостановилась. Кэлли кивнул ей, что она может идти.
– Я знаю, что делать дальше, но я не знаю как, – сказала Энджи. Она говорила о возвращении домой. Ее ноготь выцарапывал чешуйки покоробившейся полировки. – Все кажется таким, как всегда, не так ли? Машины едут по улице, люди делают покупки, детишки идут в школу. Я все еще жду, что все будет так, как было, вроде фильма, прокручиваемого назад. – Пошла задним ходом последовательность пляжных эпизодов, появились дети, чтобы откопать своего папочку. Лицо Энджи потемнело от скорби. – Нечего ждать дней, подобных тем.
– Кто убил его, Энджи? – спросил Кэлли спустя мгновение.
– Мартин Джексон, – сказала она и тут же прижала руку ко рту, как застенчивая девочка, выскочившая с ответом раньше других.
* * *
В Лондоне шел дождь: изящные нежные нити неслись по ветру, а потом оседали, превращаясь в какую-то серую водяную массу, впитывающуюся в землю, как краска. Дождь делал расплывчатым все и, казалось, заглушал шум. Когда Доусон шел через дворик перед домом к подъезду, где жил Фрэнсис, он слышал свои собственные шаги, но не различал шума дорожного движения по улице за спиной. Дежурная комната коменданта была этаким домиком при доме. Доусон спросил, у себя ли Фрэнсис.
– Вы можете подняться. Квартира триста три.
– Я не хочу подниматься. – Доусон показал свое удостоверение. – Я хочу знать, дома ли он.
– А как о вас доложить?
– Никак. Скажите, что только что доставлена посылка.
Комендант посмотрел с сомнением, но потом нажал кнопку на панели, которая издала слабое жужжание, сопровождаемое потрескиванием.
– Его там нет.
– Отлично, – сказал Доусон, – вот теперь мы можем подняться. Я надеюсь, у вас есть ключ?
– А вы действуете законно? – спросил комендант, не двигаясь с места.
– Пошли, – пригласил Доусон.
– У вас есть ордер?
Доусон улыбнулся. Он разговаривал с комендантом через тамбур, который вел в вестибюль здания. Теперь он обошел его и открыл дверь.
– Я отвечаю за безопасность жильцов, – сказал комендант.
На полке стояли коробки с картотекой. Доусон взял одну из коробок и начал в ней рыться, говоря при этом:
– Интересно, что за делишки вы проворачиваете? – Он вопросительно посмотрел на коменданта, а потом вернулся к коробке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147