Софридис посмотрел на деньги, не скрывая презрения, а потом перевел взгляд на тело девушки.
— Чтоб ты знала, дорогуша, я не могу сейчас пожаловаться на нехватку средств, — сказал он.
После непродолжительной паузы мотнул головой в сторону грязной незастеленной кровати в углу комнаты.
— Но мне не хватает человеческого общения, если ты понимаешь, о чем я говорю. Согласна?
Глинис содрогнулась, но на этот раз не физически, не из-за отсутствия кокаина, которого требовало ее тело. Это было духовное отвращение.
— Нет уж, благодарю, — бросила она и повернулась к двери.
Софридис одним прыжком отрезал ей путь.
— Не мудри, девочка, — сказал он, зло усмехаясь. — Сейчас четыре часа утра, и никто тебе не поможет, кроме меня. Ты и в самом деле думаешь, что сумеешь долго продержаться?
Он медленно провел пальцем по ее губам вниз к горлу и глубокому вырезу платья.
— Ну, так как? Трахнемся, что ли?
3
Сексуальная часть знакомства оказалась скоротечной, грубой и убогой. Глинис чувствовала себя так, будто вывалялась в саже, впитавшейся в простыни. Она была рада, что по крайней мере все быстро закончилось, и стала спешно одеваться, пока Софридис возлежал на кровати, благодушествуя после случки.
Глинис зло посмотрела на него, не скрывая отвращения.
— Ну все, я тебе заплатила сполна. Теперь твой черед платить.
В ответ Софридис широко осклабился.
— Вынужден огорчить тебя плохой новостью. Кроме меня, тебе сегодня больше ничего не достанется. У меня нет ни крошки кокаина.
Глинис понадобилось несколько секунд, чтобы уяснить смысл услышанного. А когда до нее дошло, первой реакцией были шок и паника, которые сменила дикая ярость.
— Да будь ты проклят, поганец, — завопила она. — Ведь ты же мне сказал, что у тебя есть в запасе.
Обуреваемая злобой, она бросилась на него, бестолково размахивая руками. Софридис выскользнул из постели, как змея, чтобы отразить нападение. Он схватил ее за кисть, резко заломил руку назад, а другой рукой стал хлестать ее по щекам. Потом столкнул на пол. Девушка залилась слезами.
Торговец наркотиками наблюдал за ней, и в его глазах не было жалости. Затем нехотя подошел к шкафчику в другом конце комнаты, открыл его и вытащил оттуда жестянку из-под трубочного табака. Небрежно бросил на кровать.
— У меня здесь кое-что завалялось. Нет, не кокаин. Впрочем, как хочешь.
Глинис с трудом поднялась на ноги. Ее бил озноб — результат грубого надругательства и неутоленной жажды наркотика. Шатаясь из стороны в сторону, она приблизилась к кровати и открыла жестянку. Долго и тупо рассматривала лежавший там шприц, заполненный жидкостью.
— Вперед, дорогуша. Я не могу с тобой канителиться всю ночь, — подбодрил ее Софридис, заметив ее колебания.
Он придвинулся к ней и вложил ей в руку шприц.
— Вкалывай и прощай, а то я могу передумать.
Глинис не сводила со шприца встревоженного взгляда, а отчаяние на ее лице сменялось страхом и замешательством. Она перевела взгляд на Софридиса. Глаза ее были полны мольбы.
Софридис скривил рот в презрительной улыбке, когда понял, что ее останавливает.
— Да ты, я вижу, привыкла нюхать с серебряной ложечки. Вкалывать шприцем тебе не приходилось?
Глинис смогла только молча кивнуть.
— Ну, так и быть, давай помогу, — снизошел Софридис.
Сжав кулак, согнул руку в локте и несколько раз сжал и разжал кулак, а потом показал на взбухшую вену.
— Вот в это место вставляй иголку и нажимай на гашетку. Всего и дел-то.
Глинис последовала его примеру, но у нее плохо получалось, а шприц она держала на отлете, зажав в вытянутой руке. Содрогаясь, с трудом она поднесла сверкающую иглу к изгибу руки.
Софридис отвел глаза и фыркнул с отвращением.
— Боже мой! Поди-ка ты в ванную и колись там.
Все еще чувствуя себя крайне неуверенно, Глинис прошмыгнула в ванную, напоминавшую свинарник, и закрыла за собой дверь. Софридис повалился на кровать, взбил повыше подушку, устроился поудобнее и закурил. На губах у него играла легкая улыбка, а рот приоткрывался временами, чтобы выпустить дым. Он был очень доволен собой.
Сигарета догорела почти до конца, прежде чем он снова вспомнил о девушке. Он задавил окурок в пепельнице, встал с постели, подошел к ванной и постучал в дверь костяшками пальцев.
— Какого черта ты там засиделась? — спросил раздраженно.
Ответа не последовало.
Он покрутил ручку двери, которая оказалась незапертой. Глинис сидела выпрямившись на крышке унитаза, отбросив голову назад и опираясь затылком о сливной бачок. В опущенной руке виднелся шприц, по-прежнему сжатый пальцами. Ее лицо покрывала смертельная бледность, глаза были широко открыты, а все тело время от времени мелко и неприлично подрагивало.
Софридис не проявил никакого сочувствия.
— Круто же тебя забрало. Но ты не волнуйся. Через пару минут поймаешь кайф.
Он цепко схватил ее за локоть и резко поставил на ноги. Из ее руки вывалился пустой шприц и разбился о кафельный пол.
— Ну все, тебе пора уходить.
С этими словами Софридис попытался протащить девушку к выходу.
Глинис сделал пару нетвердых шагов и замерла, потому что у нее подкосились ноги. Она бы рухнула на пол, если бы торговец наркотиками не держал ее крепко под руку. Он подтолкнул ее к стене ванной, чтобы у нее появилась опора. Впервые во взгляде его мелькнула тревога, когда он заметил ее дико вращающиеся глаза, бившие ее конвульсии и затрудненное дыхание. Под его взглядом Глинис скрутила острая боль. Она содрогнулась и прижала руку к животу. У нее вырвался протяжный стон, она обмякла и сползла вниз по стене на пол, усевшись, как марионетка с подрезанными веревочками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76