Настька, а ведь я ему даже не говорила, что на самом деле произошло, сказала только, пьяные какие-то на машине привязались, а я им стекло выбила. В джипе. И все равно он меня выдал. Предал. Хуже всего, когда тебя предают…
Алена замолчала, перевела дыхание, закурила, спалив в одну затяжку полсигареты.
— Потом, когда домой пришла, напилась, как баобаб в тропический ливень. Залезла в ванну и там заснула. Как на кровать перебралась, не помню — автопилот. Потом снова прикладывалась, ночью.
Девушка опять замолчала.
— Может, тебе выпить налить? — тихо спросила Настя.
— Нет. Хватит; То просто я сдурела малость. От переживаний. Напьюсь — тут меня тепленькую и возьмут. Хватит. Я хочу жить, я это точно знаю. Это сначала плохо совсем было, из-за Сашки. Насть…
— Да?
— Ведь будет же у меня в жизни еще что-то хорошее? Ради чего стоит жить, правда?
— Обязательно. Иначе и быть не может.
— Вот и я верю.
Девушка помолчала, задумчиво поводила по полировке стола пальцем.
— А знаешь, что я себе думаю, Насть? Все было там жутко и страшно, но… Больше всего меня напугало… его лицо. Этого Сиплого. Словно… Словно я видела его уже, в каком-то давнем ночном кошмаре… Или в жизни?.. В той жизни? И еще — мне кажется, я знаю его имя: Карачун.
— Кто-кто?
— Что-то непонятное у меня в башке вертится… «Ехала машина темным лесом за каким-то интересом…» Карачун — это злой колдун, который хотел погубить девочку и плюшевого мишку Потапа… Насть, если бы знать, что же все-таки случилось в той жизни! Я ведь в интернат попала, как глухонемая была: ничего не говорила, ничего не слышала… Потом только на имя стала отзываться. Живут же люди: и имя есть, и фамилия, и дом… И вместо того, чтобы быть счастливыми… Ладно, это все лирика.
Длинный звонок разорвал установившуюся на миг тишину.
— Я же выключила телефон, — вскинулась Настя.
— Это не телефон, — разом посеревшими губами произнесла Аля. — Это дверной.
Спокойно встала, вынула пистолет из-под подушки, быстро оглядела, щелкнула предохранителем, взвела курок, произнесла тихо и абсолютно спокойно:
— Можно открывать.
— Можно открывать, — повторила Аля тем же лишенным всякого выражения голосом. И добавила:
— Но нужно ли?
— Алька, может быть… — Настя смотрела на подругу как-то по-новому: та подобралась и изменилась разом, словно превратившись из девочки, жалующейся старшей сестренке на детские обиды, во взрослую девушку, которую несчетно раз обижали на ее коротком веку и которая умеет давать сдачи.
— Не может. — Девушка свела губы резко и жестко. — Все просто: я застрелю любого, кто посмеет… Настя, это не люди. У них другие правила. Но пусть не думают, что я не смогу по ним сыграть. — Она подошла к двери, спросила резко:
— Кто?, — Аля была уверена: стрелять через дверь не будут. И еще металась мысль: почему они звонят? Конечно, эту дверь одним ударом не собьешь, дом сталинский, дверь и замки — тех же времен, а лишнего шума им не нужно, и все же…
— Елена Игоревна Глебова здесь живет? — спросили за дверью.
— Что надо?
— Пожалуйста, включите телефон. С вами хотят поговорить.
— И все?
— Все, — ответили из-за двери. Потом она услышала шаги человека, спускающегося по лестнице.
— И все, — повторила Аля обессиленно. Вернулась в комнату. Вставила штекер в розетку.
Звонок раздался незамедлительно. Она сняла трубку и услышала голос, от которого все ее тело от омерзения покрылось мурашками:
— Вы меня не забыли, девушка? Глебова Елена Игоревна?
— Нет, — ответила она коротко и услышала свой голос словно со стороны — грубый и резкий.
— Вот и славно… — сипло забулькало в трубке. — Оставим в стороне романтические перипетии нашего вынужденного знакомства, перейдем сразу к делу.
— Я слушаю вас, — быстро ответила Аля.
— Вы забрали чужое. Вы что, собираетесь бегать всю жизнь? Всю жизнь не пробегаешь, особенно такую молодую, как ваша…
— Я слушаю вас, — еще жестче повторила девушка и сама удивилась собственному самообладанию: что-то подсказывало ей, что вести себя следует именно так.
На том конце провода возникла пауза. Она продолжалась десять секунд, пятнадцать, но нарушать ее Аля не собиралась. Ей почему-то казалось, что скажи она, что у нее нет того, что они ищут, и она не доживет даже до сегодняшнего вечера. Вряд ли у этого Сиплого было желание расшифровывать свою персону в связи с тем, что находилось в ее рюкзачке, а он уже сделал это… Сейчас главное было выиграть время. И дозвониться Жене, Настиному мужу. Когда у тебя за спиной сила, подкрепленная стволами и деньгами, чувствуешь себя куда увереннее.
— Ну что ж… — проговорил Сиплый. — Значит, будем играть на деньги.
— Будем, — подтвердила Аля.
— Вы нам наврали вчера — мои люди обыскали весь дворец, но вашего рюкзачка там не было.
— Да? — удивленно отреагировала девушка, и это удивление было вполне искренним.
И еще — у нее возникла полная уверенность, что разговор она строит правильно.
— Но вы должны отдавать себе отчет в том, что дом блокирован, телефон прослушивается, этаж блокирован также и покинуть свою квартиру вы не сможете. И это означает, что мы сможем встретиться с вами, даже если вы этого не захотите.
— Да? И что?
— В смысле?..
— Чего вы этим добьетесь? Того, что вы ищете, у меня здесь нет, и где это, я вам не скажу…
На мгновение Але самой стало смешно: «Доктор, у меня это…» Но только на мгновение… Что же это за вещь все-таки, если из-за нее убивают? Какой-то страшный государственный секрет? Но как тогда он попал в ее сумку? Ветром занесло? Вот ведь везет как утопленнику!
— Есть разные способы воздействия… — просипело на том конце провода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28