Я к ней, конечно, пару местных горилл приставил, когда в город выезжала или еще куда, но девчонка скучает отчаянно, ей и поговорить здесь не с кем... Да и...
Решили: охрана должна быть скрытой и постоянной. Ну и придумали тебя. Дескать, едет мадемуазель жених из России, молодой удачливый коммерсант весь из себя красавец писаный...
– Чья идея?
– Совместная. Доктор Вернер и твой покорный слуга удумали.
– А главный папа?
– Президент?
– Да.
– Зачем ему вникать в такие... мелочи?
– Незачем?
– Нет.
Пауза длилась с минуту, потом Зубров произнес:
– А думаешь ты по-прежнему быстро, Олег.
– Ты сомневался? Может, пойдем пройдемся по свежему воздуху?
– Ни к чему. «Мир не прост, совсем не прост...» Помнишь, пелось? Ну и мы – не лапти пошехонские. Приборчик у меня стоит тут матерый, «белый шум» прозывается, отечественная разработка, между прочим. Мне ребятишки из Княжинска его втихую притарабанили, своему патрону про это чудо техники я решил не докладывать. Зачем ему? – Помолчал, добавил:
– Исключает любую прослушку.
– Уверен?
– Да. Проверял.
– А девочки твои?
– Ты заметил, что после того, как я коньячок по «капелькам» разлил, исчезли, как испарились?
– Ну.
– Приучены так. Сидят в светелке, аки горлицы. Дивись!
Сашка открыл створку шкапчика, за ней оказалось несколько экранов, транслирующих изображение с двенадцати камер слежения: весь периметр здания и основные комнаты внутри. Девчонки действительно сидели в одной из комнат и, затаив дыхание, смотрели американский боевик.
– Как сказал поэт: «что за прелесть эти сказки»! А девчонки? Чудо как хороши! И целомудренны.
– Да неужели?
– В поэтическом смысле этого слова.
– А-а-а.
– Вернемся к прозе?
– Пожалуй.
– А все же любопытно, о чем ты еще догадался, пока я нес ЭТУ бессвязную сумятицу?
– Президент Джеймс Мугакар Хургада тебе слишком доверяет?
– "Ничто не слишком"! Ты помнишь этот девиз?
– Да.
– Вот и для нашего гарвардского мальчика он – руководство к действию. Ах, посмотрел бы ты на его манеры, на ту бездну обаяния, что излучает этот по-своему магнетический и очень сильный человек! Никакой косности, никакой рисовки, все, все! – даже полночные камлания в кругу приближенных шаманов! – все естественно у этого повесы! Как он общается со мною? Да просто – друзья не разлей вода! Сиамский близнец и тот был бы более холоден к братцу, чем разлюбезный, внимательный, предупредительный Джеймс Мугакар Хургада! А прибавить, что он еще и феодальный властитель и сиятельный принц здешних мест?
Если и бывает рай на земле, то он мне его создал. Почти.
Но мир не изменился. И добрые дела – наказуемы. Помнишь, кажется, из Макиавелли? Друг должен быть ближе всего к тебе, но – еще ближе должен быть враг! И я задумался: а с чего это я стал таким доверенным, поверенным и ближним? Владетельный герцог затосковал по Человеку и бросился искать его по африканскому бушу с масляным фонарем в дрожащей длани? Или – наш принц Просперо обнаружил в полуистлевших томах колониальной библиотеки мысль другого лукавого афориста: «Цезарей обычно убивают друзья. Потому что они – враги»? И – решил почтить меня монаршим товариществом?
Одно он решил за меня точно: я не должен уехать с Черного континента.
Никогда. Доверительность государей не предполагает расставаний. Никаких, кроме смерти.
Зубров замолчал, вытянул из пачки сигарету, закурил.
– Ты надумал сбежать? – спросил Олег.
– "Давно, лукавый раб, замыслил я побег..." На... Ты поймешь. Когда тебе сорок пять и монет в твоем кармане ровно столько, чтобы жить сносно, но не более, чувствуешь себя старым. Лишенным возможности в,ы б и р а т ь. Вот это самое скверное.
Всю жизнь я что-то делал, куда-то летел, напрягался... Сначала был идейным: родина меня вырастила, выпестовала и воспитала, и я, как верный сын...
Звучит бредово, словно агитка, но... по большому счету, я и сейчас так считаю.
Вся беда в том, что за гербовой вывеской умостилось бесчисленное множество чернявеньких Чичиковых, которые плетут волосатыми пальчиками деньги, деньги, деньги... И чужая кровь для них – просто товар, который нужно выгодно пристроить. Когда тебя продают – противно.
Одним движением Зубров затушил сигарету.
Лицо Сашки было мятым, словно он не спал уже много ночей.
– Ты понял, Олег, чего я хочу?
– В общих чертах.
– Извини. Что-то меня растащило на патетику. Видно близится старость. Как говаривал один сомнительный герой: «Хороший дом, хорошая жена, что еще нужно человеку, чтобы встретить старость?..» Много чего нужно. Но по существу он прав. – Зубров замолчал, устремив взгляд внутрь себя. – Полжизни я жру молочный кисель. Устал.
– Вы решили уходить с Вернером?
– Да. И с чемоданом алмазов. Отборных алмазов. Миллионов на двести, если сбыть умно. На жизнь хватит.
– На смерть – тем более.
– Ты фаталист?
– Ничуть. Гондвана – богатая страна. И у Джеймса Хурга по счетам разбросано где-нибудь около миллиарда, нет?
– Да. И – что?
– У него хватит средств, чтобы тебя разыскать.
– Ты знаешь, Олег, найти человечка не всегда просто, если умеет залечь на дно. Но дело даже не в этом. Вещует мне сердце, вождя ожидают проблемы. Большие проблемы. И будет ему не до алмазов.
– Заговор?
– Африка – это всегда один большой заговор! Впрочем, Азия, ни Европа – не лучше.
– Кем ты у президента?
– Я же сказал: негром.
– А точнее?
– Готовлю его личную гвардию. Все гвардейцы здесь – нгоро, как и сам президент. А нгоро – ветвь могущественных некогда зулусов. Эти ребята захватили бы в прошлом веке всю Африку и создали бы империю похлеще Римской, кабы не европейцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183