– Мы летим завтра к себе на судно, а потом отправляемся на север Эквадора, – объявил Ганн, прежде чем Питт успел открыть рот.
– Надеюсь, вы собираетесь туда не для того, чтобы начать поиски испанского галеона? – спросила Шеннон.
– Вы можете предложить нам место получше?
– Но почему все-таки Эквадор? – настаивала она.
– Нам нравится тамошний климат, – объявил Питт, хлопнув приятеля по спине.
– Кроме того, я слышал, что девушки там очень хорошенькие и прямо-таки изнывают от страсти, – добавил Джиордино.
Шеннон перевела взгляд на Питта:
– А что вы скажете?
– Я... – смешался Питт, – да я просто отправляюсь на рыбалку.
21
– Вы уверены, что не ошиблись адресом, сэр? – спросил Фрэнсис Рэгсдейл, шеф отдела ФБР по расследованию краж произведений искусства, с опаской усаживаясь на пластиковый стул и настороженно осматривая стандартно современный интерьер.
Неодобрительно покачав головой, он скользнул взглядом по списку имен на панели стоявшего поблизости музыкального автомата.
– Стен Кентон, Чарли Барнетт, Стен Гетц. Кто когда-нибудь слышал об этих парнях?
– Разве что люди, понимающие толк в хорошей музыке, – в тон ему ответил Гаскилл, усаживаясь рядом.
– Может быть, – равнодушно пожал плечами Рэгсдейл.
Для него, тридцатипятилетнего человека, все эти музыканты были не более чем смутными воспоминаниями об именах, которые он слышал в детстве из уст родителей.
– Часто заходишь сюда? Гаскилл утвердительно кивнул:
– Обстановка здесь, конечно, на любителя, но готовить умеют.
– Что ж, придется поверить на слово, – вздохнул Рэгсдейл.
Рэгсдейл был живой и приятный человек, одетый в строгий черный костюм, придававший ему сходство с преуспевающим брокером. Но он был настоящим профессионалом, иначе бы не занимал такой пост в сравнительно молодом возрасте.
Он еще раз бросил быстрый взгляд вокруг и презрительно скривил губы. Он предпочел бы более уютный маленький ресторан где-нибудь подальше от делового центра Чикаго.
– Странное место.
– Обстановка еще не все, – произнес Гаскилл примирительно.
– Почему, черт возьми, когда плачу я, мы обедаем в приличном месте, а ты всегда стараешься затащить меня в какую-нибудь ультрасовременную забегаловку?
– Не волнуйся, нас не отравят. Жареные цыплята здесь выше всяких похвал.
Рэгсдейл демонстративно проигнорировал эти слова:
– Пожалуй, я ограничусь чашкой кофе.
– Как угодно. Кстати, прими мои поздравления с успешным расследованием кражи в музее Скарсдейла. Как я слышал, вам удалось вернуть двадцать исчезнувших гравюр времен династии Сун.
– Двадцать две, но гордиться особо нечем. Правда, кто бы мог подумать, что виновным окажется семидесятидвухлетний начальник службы безопасности, проработавший в музее почти тридцать два года?! Куратор не мог поверить, пока старик сам не сознался. Надо отдать ему должное: работал он профессионально. Сотрудники музея были поражены, ознакомившись с его способом подмены экспонатов.
Рядом с ними возникла официантка, чей облик вполне соответствовал стилю заведения.
– Пожалуй, я все-таки съем суп, – произнес Рэгсдейл с сомнением в голосе. – В крайнем случае, за мной всегда остается право привлечь вас к суду за преднамеренное отравление ответственного правительственного чиновника.
– Тридцать два года безупречной службы! – повторил Гаскилл, возвращаясь к прерванному разговору. – Бог мой, что могло подвигнуть руководителя службы безопасности на преступление?
– Как ни странно, именно любовь к искусству, – ответил Рэгсдейл. – Когда я явился к нему с обыском, гравюры стояли на каминной доске, словно призовые кубки на соревнованиях по плаванию.
– Сейчас работаешь над новым делом?
– Да, спихнули тут одно на мою шею.
– Еще одна кража в музее?
Рэгсдейл покачал головой:
– На этот раз частная коллекция. Владелец отправился в Европу, а когда вернулся, квартира была пуста. Исчезли восемь акварелей Диего Риверы.
– Я видел его фрески для Института искусств в Детройте, – сказал Гаскилл.
– Весь фокус в том, что акварели были застрахованы на сорок миллионов долларов и вполне понятно, что страховая компания взяла нас за горло.
– Мы могли бы обменяться соображениями по этому делу.
Рэгсдейл с сомнением посмотрел на него:
– Думаешь, таможня могла бы заинтересоваться этим делом?
– Не исключено, что расследование, которое мы сейчас проводим, с ним связано.
– Всегда готов принять руку помощи.
– Я видел в старом бюллетене фото пропавших произведений искусства Там могут быть и акварели Риверы. Скажу точнее, когда сравню их с вашим списком. Они были украдены из Университета Мехико в 1923 году. Если их незаконно ввезли в США, дело имеет прямое отношение к таможне.
– Старая история.
– Когда речь идет о пропаже произведении искусства, срок давности не имеет значения, – мягко поправил собеседника Гаскилл. – Восемь месяцев спустя с выставки в Лувре были украдены шесть полотен Ренуара и четыре – Гогена.
– Полагаю, вы пытаетесь связать эти кражи с весьма одиозной личностью. Забыл его имя.
– Спектер.
– Нашим коллегам из юридического отдела так и не удалось поймать его, не так ли?
– Так же как и сотрудникам службы разведки.
– Думаете, он имел какое-то отношение к краже в Мексике в 1923 году?
– А почему бы и нет? Его репутация хорошо известна. На нем с десяток краж, получивших международный резонанс. Тщеславный парень. Всегда оставлял свои фирменный знак на месте преступления.
– Белую перчатку?
– Это не он. Спектер оставлял маленький календарь с указанием даты следующего дела.
Появилась официантка с заказанными блюдами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161