— Ты что, смерти мне желаешь, Coco? — нарочито грубо спросил он его.Иногда грубость является единственным радикальным средством в разговоре с определённым сортом людей. Такими, как Coco, например.— Не-е… — прохрипел владелец подпольного арсенала. Говорить и дышать сейчас Coco было не очень удобно, потому что трость Профессора давила ему на горло, как раз между кадыком и основанием челюсти. Войцех Казимирович слегка усилил захват и услышал, как у того затрещали шейные позвонки.— Назад! — крикнул он амбалам. — Назад, не то сломаю ему шею!Coco пробулькал что-то и замахал рукой, словно отгонял надоедливую муху.Тыквоголовые неохотно послушались и отошли назад к шкафчикам, насторожённо поводя головами. Надо было что-то делать, а что именно, они не знали. Сергей в это время продолжал демонстративно заряжать свой «браунинг».— Нехорошо, — сказал Войцех Казимирович и немного ослабил объятия, — нехорошо ты с людьми разговариваешь, Coco. Ты же меня знаешь. И знаешь, что слово я всегда держу. И о долгах своих никогда не забываю, а ты жадничаешь…Coco со свистом втягивал воздух. Глазки его под козырьком бегали из стороны в сторону.— Да ты что? Ты чего, Профессор, шуток не понимаешь? Ну, ты вообще. Я ж тебе так, для прикола сказал… Да ради бога, какие разговоры могут быть между своими? Неужели ты думаешь, я твоему слову не поверю?— Не надо было шутить так, Coco. С юмором у тебя не очень… Да и какие шутки? К тебе пришли клиенты, а ты шутишь. Так и прогореть недолго. Пошли, Сергей.Профессор отпустил Coco, обошёл стол и направился к двери. Coco плюхнулся на стул, растирая правой рукой своё горло. У дверей Войцех Казимирович обернулся:— На неделе рассчитаемся.Coco закашлялся и махнул рукой. Амбалы стояли в прежних позах, так и не решив, что им делать.Профессор с Сергеем выбрались из подвала на свежий воздух. Их встретили солнечный свет и прохладный ветерок, контрастировавшие с душной атмосферой помещения, в котором они только что побывали. Слева, со стороны двора, доносились ребячьи визги. Пацаны, сбросив на кучу школьные портфели, гоняли в футбол на детской площадке.Сергей хмуро оглянулся через плечо на подвал, ожидая, не появится ли оттуда кто. Профессор успокоил его, сказав, что Coco слаб духом для того, чтобы вот так открыто напасть. Не тот он человек. Сейчас небось сидит, делает накачку своим тушам, чтобы помалкивали о том, что здесь произошло.Они обошли «Чероки», вышли на улицу и направились к скверу, где их ждал Шурик. Прямо на подходе к нему, когда Сергей с Войцехом Казимировичем проходили возле монумента, водружённого в честь 45-й артиллерийской дивизии, защищавшей город в 1941 году, по дороге мимо них, распугивая сигналами водителей легковушек, проехали два армейских грузовика под брезентовыми покрытиями, забитые солдатами в полевой форме.— Чего это они? — спросил Сергей, глядя грузовикам вслед. — Учения, что ли?Лицо у него стало встревоженным и немного испуганным.— Может быть, — ответил Войцех Казимирович. Им сейчас было о чем думать, кроме манёвров, проводимых местным воинским начальством. — Может, и учения. А может, просто солдат в баню повезли.— С оружием? — спросил Сергей.«Молодец, Серёжа, — мелькнуло в голове у Профессора, — так и надо старому дураку. А ты думай, Войтек, когда говоришь».— Хорошо. Согласен. Не в баню. Но давайте-ка лучше займёмся своими делами.— Давайте, — кисло согласился Сергей.Они перешли дорогу.В сквере Шурик сидел на скамейке и во все глаза смотрел на голубей, деловито прохаживавшихся по дорожке. Наверное, вовсю жалел сейчас, что у него нет хлеба, чтобы покрошить и смотреть, как они будут склёвывать крошки.А сбегать купить Шурик не решился. Раз посадили здесь и сказали сидеть и ждать, значит, нужно сидеть и ждать.Когда Профессор с Сергеем появились в поле его зрения, лицо Шурика осветилось такой радостью, будто их только что амнистировали, а он на это уже не надеялся. — Все? — робко спросил он.— Все, брат Шурик, — Сергей весело хлопнул его по спине. — Дела закончены, идём звонить.Шурик подхватил со скамейки свой пакет, бросил прощальный взгляд на голубей и задал Сергею очередной вопрос:— А куда мы пойдём?— М-м-м… — Сергей завертел головой, пытаясь определить, где же здесь ближайший телефон-автомат.— Туда, — сказал им Войцех Казимирович, указывая тростью через дорогу.На той стороне протянулся длинный, сверкающий на солнце стеклом витрин магазин «Юбилейный». За последние десять лет он претерпел, как и другие крупные торговые точки, разительные изменения. Открытый в эпоху угасания соцрежима в 1987 году, к знаменательной дате 70-летия Октября, и получивший от неё своё название, он уже тогда радовал горожан относительным разнообразием товаров и довольно частым появлением тогдашнего дефицита на прилавках, что привлекало покупателей даже из отдалённых районов. Затем наступили смутные времена денежных обменов, инфляции и финансовой нестабильности. Спрос настолько обогнал предложение, что, казалось, это уже навсегда. С прилавков исчезло все, что можно было считать товаром. В большинстве отделов торговали одним-двумя наименованиями, и несчастные продавцы выстраивали на пустых полках замысловатые пирамиды из пачек каустической соды, женских бот сорок шестого размера и других немногочисленных предметов, не попавших в бездонную потребительскую корзину.Появилась реальная перспектива переформирования магазина в складское помещение, но этого не произошло, поскольку складировать тоже было нечего. Затем наступили новые времена, магазин постепенно заполнялся отделами, арендованными различными торговыми фирмами, засиял товарами, радующими глаз, но бьющими по кошельку, и в конце концов расцвёл опять, уже в новом обличье эпохи хищнического недоразвитого капитализма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125