А возвратиться, пусть на время, в безоблачный период жизни - что может быть приятней?
- Ничего особенного я не совершил...
- Совершили, совершили! - запротестовала женщина, будто приземленное благодеяние оскорбило её. - Мой муж такой болезненный, такой слабый, снова запричитала она. - Болевые стрессы ему противопоказаны.
- Скажите, Герман Тихонович, на Земле женщины тоже так унижают своих мужей? - смешливо поморщился Карп. - Мужчины вечно болезненны и нервны, а дамы - спокойны и выдержаны.
- Немудренно при вашей работе быть болезненным, - закинул я удочку. Наверно, дни и ночи - в отделе?
- Не то слово! - подхватила хозяйка. - Почти его не вижу. Прибежит, покушает и снова - в бега.
Не преставая жаловаться на супруга, охая и ахая, Елена - так я окрестил жену Карпа - церемонно проводила меня к столу, придвинула пустую тарелку.
- Дочки, пора! - голосом ротного старшины, подающего команду в солдатской столовой, скомандовала она.
Четыре девочки внесли подносы с угощениями. Старшей - лет семнадцать, младшей - около десяти. Ничего особенного - не красавицы, но и не уродины. То, что подают закуки и напитки не роботы, а дочери хозяйки, нисколько меня не удивило. Родители гордятся ими, вот и выставляют на показ. Я изобразил этакую зависть, не черную и не коричневую - белоснежную.
На столе появились блюда, наполненные местными деликатесами.
- Работенка у меня, конечно, не сахарная, - продолжал вздыхать Карп, накладывая на мою тарелку нечто вроде тушенного мяса с овощным гарниром. В других отделах есть время подумать, взвесить, а у нас - вечная запарка. Особенно, когда появились летучие шприцы.
Сердце у меня замерло и потом так зачастило, что я испугался - соседи по столу услышат. Господи, если ты существуешь, сделай так, чтобы Карп не переметнулся на космических пришельцев или тростянские проделки.
- Знаете, - заговорщицки придвинулась ко мне хозяйка, - все в нашей Лаборатории болеют. Особенно, ученые. Здешняя обстановка далека от здорового образа жизни. Десять лет тому назад мужу пришлось заменить сердце, после забарахлила печень. Заменили. Теперь на нервной почве отказала нога... Пора, ох, пора уходить ему с треклятой работы. Сколько раз Оле предлагал занять место одного из членов Ученого Совета. Отказывается, глупец, прикипел к своему отделу.
- А что мне делать в Ученом Совете? Фиксировать чужие достижения? подскочил Карп, едва не подавившись куском "мяса". - Критиковать коллег? Разбираться в дрязгах?... Никогда!
- Я понимаю вас, - успокоительно дотронулся я до локтя ученого. - Сам не люблю бюрократов и чиновников... Раньше думал - работа у сотрудников Межзвездной не так уж трудна. Сиди в кресле и нажимай кнопки-клавиши... Конечно, я - профан, могу и ошибаться...
Что тут поднялось! Землетрясение, цунами! Карп мановением бровей вызвал черную, матовую доску, схватил какой-то стержень и принялся так резво выписывать формулы, что у меня закружилась голова и затошнило.
- Прекрати! - приказала Елена и исписанная доска тут же исчезла. - Ты не на своем симпозиуме, у нас - гость. Не всем дано разбираться в твоих прямых-кривых!
- Извините, Герман Тихонович, - смутился ученый. - Жена права... Знаете что, навестите мой отдел - сами почувствуете горький вкус нашего хлеба... Кстати, именно завтра мы снаряжаем партию летучих шприцев, предназначенных для Индонезии и Китая. Любопытная начинка.
- И вы мне все об"ясните? Покажете? Только учтите, я - полный профан. Как говорят на Земле, тупой, изношенный валенок.
- И об"ясню, и покажу, - покровительственно пообещал Карп. - Даже позволю снарядить с помощью автоматики несколько тысяч шприцев.
К себе я летел птицей. Куда девались тоска, дурное настроение, скука? Противоборство с межзвездниками приобретало реальные черты. Только бы не сглазить!
* * *
- Пятьдесят шестой поднял панику, - смеялся Оле, раскинувшись в мягком кресле. - Пропал хозяин! Исчезло прикрытие! Что делать? Идиот! Вызову в Лабораториюю и перемонтирую в уборшика.
Вижу смеющегося наставника второй раз. Обычно - хмурый, недовольный, а сейчас... Что произошло, откуда взялось радужное настроение?
Сидим мы с руководителем эксперимента возле овального столика, заставленного узкогорлыми бутылочками и широкими фужерами. Только что закончилось соведание, во время которого я пытался втолковать членам Ученого Совета мысль о прямой вмне "реферанта" в неудачных попытках заразить землян вирусом гриппа.
Пришлось попотеть. Кажется, поверили. Все, кроме Оле. Поэтому он и пригласил "советника" отдохнуть, расслабиться. Как бы это расслабление боком мне не вышло!
- Действительно, пятьдесят шестой - слишком эмоционален, - сожалеюще причмокнул я. Будто попробовал на вкус своего "референта" и теперь готов выплюнуть горькую пилюлю. - По-моему, наблюдатель должен быть более... реалистичным. А он не умеет маневрировать и правильно оценивать ситуацию.
Оле доброжелательно кивал, время от врвмени прихлебывал из фужера голубоватый напиток. То ли соглашался с моими оценками, то ли наслаждался настойкой. Вдруг отставил фужер, впился шильцами глаз в подобострастное мое лицо. Тихо спросил.
- А неудачу на Урале вы тоже об"ясняете излишней эмоциональностью моего посланца?
Я онемел. Не знал, что ответить на каверзный вопрос. Ведь до Урала мы с Олегом Тимофеевичем так и не добрались. Вернее, я его не отпустил. Может быть, он проник на Урал в мое отсутствие? Невольно припомнил обещание подполковника подкормить агента Межзвездной "нужными" сведениями.
- А внезапная поломка аппаратуры наблюдения и связи - тоже неумение анализировать и сопоставлять? Использование земными врачами старых, давно забытых лекарств, вместо рекомендованных нами - тоже вина образца?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133