— Надоело выслушивать всю эту белиберду, — зевнул Николаев. — Не пора ли нам, Егорушка, по домам, а? Пообедаем в семейной обстановке, пообщаемся с забытыми женами… Все равно эта говорильня продлится и завтра и послезавтра. Коммунисты напустят туману, взбаламутят и сторонников, и противников. Крутить круги на тихой водице для них и привычно, и престижно…
— Вот именно, — горячо поддержал Николаева незнакомый мужчина средних лет. — Я уже говорил Дарье Ильинишне: поездки в Думу — потерянное время… Кстати, Сергей Степанович, Дарья Ильинишна передает вам поклон…
«Банкир» насторожился. «Поклон от Дарьи Ильинишны» — парольный сигнал, вызывающий его на внеочередное свидание. Ответит тем же — в оговоренное время появится в неприметной московской квартире, пожалуется на плохое состояние здоровья — занедужил, дескать, поэтому долго не навещал старых друзей — свидание откладывается на завтра. В такое же оговоренное время.
— И от меня передайте поклон…
28
На крючок зарубежной разведке Николаев попался еще в молодые годы, когда, возглавляя отдел Госплана. С помощью закадычного дружка, занимающего внешне неприметную должностенку в уголовном розыске, подбирал «достойные» кандидатуры опытных налетчиков и убийц, думающих рэкетиров, талантливых торговцев наркотиками. Одних планировал на должности ответственных руководителей, других — безгласных исполнителей.
Отобранные кандидаты проходили тщательную проверку. И не только на выносливость, больше — на соответствующую подготовку.
Однажды, дружок нацелил Серегу на некоего фармазона, мошенника, «работающего» по линии драгоценностей. Осторожный Николаев решил проверить его в деле, испытав на прочность и профессионализм. Присоединил к небольшой группе, нацеленной на ограбление ювелирного магазина.
Сам наблюдал со стороны. Зорко и испытующе.
Группу поджидала милицейская засада. Повязали и самого «экзаменатора». Да так ловко, что Николаев не успел призвать на помощь охраняющих его купленных ментов.
В отделении, прежде чем затолкать налетчиков в обез"янник, их тщательно рассортировали. Не по степени виновности — она равнозначна — по внешнему виду. Николаева выделили и втолкнули в кабинет начальника. Там рядом с майором сидел подтянутый, сухой человек с тяжелым подбородком.
Тогда-то и состоялась вербовка. Ганс Шютцер, носящий в то время русскую фамилию — Геннадий Шилов, был резидентом немецкой разведки. «Дружба» резидента и завербованного им преступника растянулась на годы. При взаимной выгоде…
Вот этот Шилов и встретил Николаева, когда тот перешагнул порог трехкомнатной квартиры на окраине Москвы. С обычной приветливостью, в которую Сергей Степанович давно уже не верил, протянул агенту обе руки.
— Сколько же мы с вами не виделись, дорогой друг! Оба постарели, поизносились.
Ни малейшего акцента, Щютцер за многолетнее пребывание в России научился говорить по русски почти так же, как на родном языке.
— Года полтора. Действительно, постарели, — огорченно вздохнул Николаев, располагаясь без приглашения в удобном плюшевом кресле. — Признаться, позабыл о вашем существовании, подумал: если не зовут — не нужен.
— Грешно так думать! — всплеснул тонкими, будто две палки, руками разведчик. — Мы с вами связаны на всю жизнь, вы нам постоянно необходимы… Сейчас немного выпьем, закусим и перейдем к делу.
Широкоплечий амбал, сочетающий охрану разведчика и его обслуживание, вкатил в комнату столик, уставленный бутылками и закусками. Ничего особенного, пренебрежительно поглядел на угощение Сергей Степанович, могли бы и получше принять добычливого агента. Впрочем, немцы они и есть немцы, отсутствует у них русская щедрость.
Закусывать Николаев не стал — ограничился ломтиком лимона, посыпанного сахарной пудрой. Из выставленных напитков выбрал шнапс и сладкий, неизвестно из какой страны завезенный, ликер.
— Итак, наша просьба заключается в следующем, — грея фужер в сухих ладонях, Шютцер расхаживал по комнате, не глядя в сторону агента. — Насколько нам стало известно, в руках неких людей скопился довольно вредный и опасный компромат… Нет, нет, дорогой друг, нас отнюдь не беспокоят судьбы лидеров партий. Уберут их — ради Бога, найдутся другие, может быть, более послушные и… гибкие.
Необычные откровения разведчика не удивили Николаева — позабавили его. Распоряжаются иноземцы российскими властями, переставляют их, как пешки в шахматной партии. Еще бы не переставлять! Кто в нищей, раздавленной стране посмеет вякнуть, не выполнить требований доброхотов, бросающих в подставленную шапку россиян милостыню? Которая милостыней вовсе не является, ибо за ее пользование сдираются бешенные проценты.
Безродный космополит, Богом и Отчизной которого являются барыши, даже он сейчас чувствовал себя довольно неуютно. В душе загноилось нечто похожее на обиду за униженную Россию.
Но внешне изображал понимание и готовность немедля выполнить любое поручение. Естественно, не безвозмездно. Прокручивал в голове услышанное, выделял в нем беспокойные нюансы. Похоже, больно прищемили хвосты зарубежным радетелям, вон как их посланец выкручивается, какие соловьиные трели запускает!
— Нас беспокоит ваш Президент и премьер… Мы не может допустить не только их отстранения от должности, но даже понижение имиджа. Слишком много они сделали для свободы и демократии, для укрепления прав человека, — продиктовал Шютцер, впервые взглянув в лицо собеседнику. — Слишком большие усилия приложили для сближения России с демократическим миром!
Болтай, болтай, хитрован, улыбался про себя агент, знаем мы твои заботы о российских проблемах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90