Девочки-массажисточки — об"ядение… Вечерком испробуем?
— Обязательно, — таким же шопотом одобрил предстояий отдых общительный банкир. — Созвонимся.
Воспользовавшись небольшим перерывом, Молвин наклонился к брату.
— Как дела с Людкой?
— В норме. Тройная гарантия. Задействованы десятки надежных людей. Думаю, на днях верну тебе и дискеты, и деваху.
Держи карман шире, подумал Николаев, ни досье, ни девки тебе не получить. Компромат самому нужен, а секретарша слишком многое знает, выпустить ее из рук равносильно наброшенной на шею палаческой петле.
— Спасибо, брат, утешил!
Помощник советника удовлетворенно откинулся на спинку кресла, взволновнно задышал, представляя себе очередную «командировку» в обществе пухленькой секретарши.
Собеседник удовлетворенно прищурился.
Во внутреннем кармане модного пиджака пискнул мобильник. Он приложил трубку к уху, но больше слушал, чем говорил. В ответ на тревожный взгляд брата успокоительно улыбнулся, положил мягкую ладонь на его колено.
Между тем, в душе банкира нарастала тревога — известия были далеки от радостных. В доме лесника появился раненный Зуб. Хитрый убит, девку взять не удалось. Вдобавок к этим неприятностям — меньший по размеру, но все же болезненный укольчик. Сбежал Вертаев.
— Прилечу — разберусь, — с угрозой прошипел Николаев. — Ждите.
Остается единственная надежда на частного детектива.
Между тем, сонная атмосфера в зале неожиданно накалилась.
Выступает плотный мужчина неопределенного возраста. Ухватился короткопалыми ручищами за края трибуны, будто за повод резвого скакуна, и выбрасывает из себя сгустки гневных фраз.
— Всем нам известно, с кем приходится работать. Что президентская команда, что правительственная — проржавели, погрязли в коррупции, потеряли политический нюх. И это не просто слова — у нас имеются чемоданы, да, да, не удивляйтесь, действительно, целые чемоданы, компроментирующих материалов. Здесь вам и связь с мафиозными группировками, и моральное разложение, и хищение государственных средств, и пьяные оргии в обществе проституток. Самое малое — приобретение в той же Испании дорогостоящих вилл и участков земли, поездки за государственный счет за рубеж в обществе непотребных девок. Сколько можно, я спрашиваю, терпеть подобное разложение?
— А факты, где факты?
Вопрос выкрикнут сразу несколькими голосами, будто их обладатели долго репетировали этот негодующий возглас, проводя своеобразные «спевки».
— Факты нужны? Пожалуйста. Компромат будет передан комиссии, которую необходимо тотчас же, без промедления, создать. Могу заверить — вручим в любом виде: документальном, с подписями и печатями, нотариально заверенными, либо — компьютерными дискетами, либо — в магнитофонной записи. Как пожелаете…
— Правильно!
— Клевета! Безобразие!
Спикер призывал к спокойствию.
Назревал очередной скандал.
У Молвина нервически задергалась нога, каблук выбивает по полу тревожную дробь. Пальцы, уцепившиеся за бархатный барьер, побелели, лицо налилось багровым румянцем, нос-банан напоминает переспелую грушу. Помощника советника Президента вот-вот хватит удар.
— Как же так, Сережа… Значит, компромат попал в руки оппозиции… А ты говорил…
— Успокойся, прекрати дергаться, — грозно шептал Николаев на ухо двоюродному брату, опасливо поглядывал на таких же, как и Молвин, взволнованных соседей по ложе. — Ничего у них нет — блефуют, негодяи, я точно знаю — ничего… Пойдем, погуляем по холлу…
Николаев почти вытащил из зала заседаний окончательно ослабевшего Молвина, силой затолкал в приоткрытый рот таблетку валидола.
Обычно в холле многолюдно. Уставшие от выслушивания беспрерывных докладов, справок, скоротечных стычек депутаты, недавно обламывающие друг другу бока, миролюбиво беседуют за столиками буфетов, пересмеиваются, обмениваются новостями из жизни артистов или мастеров спорта. Сейчас — пустынно. Необычный демарш представителя левой оппозиции взволновал всех — и сторонников, и противников. Они устремились в зал, на свои места.
Двоюродные братья устроились неподалеку от буфетной стойки. Заказали по стопешнику и по парочке бутербродов. Выпили, закусили.
— Ты, Егорушка, стал излишне эмоциональным, — Николаев старательно вливал в брата уверенность и спокойствие. — Так нельзя. Разве впервые с думской трибуны запускают самую мерзкую липу? Сам знаешь, политики сродни сплетникам и проституткам, верить им — себя не уважать.
— Но ведь повторено почти точно то, что заложено в дискетах…
— Мало ли что там намешано… Кстати, почему ты мне раньше не говорил о содержании записей? Значит, на крючке — Президент и его окружение? Здорово-то как! Цена компромата вырастает вдвое, если не больше…
Николаев захлебывался от восторга. Любая информация, связанная с правящими кругами, высоко ценится за бугром, а уж за подобный «товар» можно содрать столько, сколько брату-идиоту в самом возвышенном сне не приснится!
После легкого закусона взволнованный Сергей Степанович и успокоенный им Егор Артемович принялись расхаживать по холлу. Дума перешла к рассмотрению следующего вопроса и ее ряды поредели — дупутаты снова заполнили помещения, предназначенные для отдыха. Кто баловался крепкими напитками, кто отводил душу, прихлебываая чай либо кофе.
Обсуждали недавнюю очередную схватку между извечными противниками — левой оппозицией и депутатами, традиционно поддерживающими нынешний режим. Как всегда, мнения разделились, эмоции возобладали над здравым рассудком, думские кулуары все больше и больше стали напоминать зал заседаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90