В стороне от лесной дороги — усадьба лесника: обычная деревенская хата с поленницами дров, в стороне рубленный из бревен сарай, за ним — такая же рубленная банька. Из трубы вьется легкий дымок. Возле поленницы широкоплечий парень в распахнутой на груди рубашке рубит дрова.
— Это и есть твой приятель?
Ерик промолчал. Он неожиданно превратилсмя в угрюмого, замкнутого человека — ничего похожего на недавнего улыбчивого болтуна.
— Я спрашиваю, дрова рубит лесник?
— Нет, лесник — в хате. Сейчас вы его увидите, — отвел он глаза в сторону. — И — позавтракаете…
В хате так в хате, чему быть, того не миновать. Чегодин незаметно для таксиста достал пистолет, заткнул его за пояс, прикрыл вытащенной из-под ремня рубашкой.
Богатырь бросил топор, подошел к машине и открыл дверцу. Сделал приглашающий жест свободной рукой. Дескать, милости просим, дорогие гости, хозяин ожидает, поторопитесь. Улыбнулся Ерке и, не таясь, передал ему пачку денег. Плата за предательство.
В сопровождении дровокола Виктор и Семен вошли в хату.
В углу горницы за столом сидел… Николаев.
— С прибытием, Шерлок Холмс, — неуклюже поднялся он, отодвинув миску с похлебкой. — Признаться, соскучился.
Сопровождающий застыл возле дверей. В окне появился еще один человек с автоматом на груди. Засада, самая настоящая засада!
— Прошу вас, Виктор Юрьевич, положите на стол ваш пистолет. Для дружеской беседы, которая сейчас состоится, оружие — лишняя помеха.
Пришлось лишиться единственной защиты. А что делать? Не успеешь вскинуть безотказный «макаров» либо стоящие сзади прокнут ножами, либо автоматчик через открытое окно прошьет очередью.
Пистолет лег рядом с миской.
— Люблю настоящих мужчин, умеющих достойно проигрывать, — похвалил Сергей Степанович. — Присаживайтесь к столу, позавтракайте. А я пока займусь своими делами… Ай, ай, ай, как же вы опростоволосились, российский Мегре? А еще специалист по «сложным проблемам»! Надо бы поаккуратней, попродуманней. Выведали у Сергеевой о хуторе, а Зубу сказали: «прокол». Понимали же — обязательно проверим… Впрочем, разговор с вами впереди.
Он повернулся к Семену.
— Скурвился, Вертушка? Пошел на мерзкое предательство… Знаешь, как оно карается?
В лице Вертаева — ни кровинки, восковая бледность мертвеца. Но держится с достоинством — не падает на колени, не вымаливает пощады. Просто смотрит на босса в упор. Пытается улыбнуться, но помертвевшие губы не раздвигаются.
— Знаю.
— Ну, что ж, сам выбрал судьбу. Пока посидишь в подвале, подумаешь. Я назначу тебе… наказание, соответствующее проступку… Уведите его.
Семену заломили руки на спину, застегнули на них наручники. Не дожидаясь, когда его уведут, Николаев повернулся к Чегодину. На губах расцвела доброжелательная, укоризненная улыбка.
— Если говорить прямо, вы тоже заслуживаете наказания. Я заключил с частным детективом договор о поиске взбаламошной девицы, похитившей важные сведения. Государственной значимости, — подчеркнул он. — Казалось бы, имею право на честное выполнение договорных обязательств. А вы что делаете?
Выпирающее брюшко, одутловатое лицо с красными прожилинами, аккуратно причесанные седые волосы — облик добродетельного папаши, отчитывающего непутевого сынка. В бесцветных глазах — ни гнева, ни угрозы, обычное равнодушие человека, знающего беспредельность своей власти.
— Что я делаю? — переспросил Чегодин. — Выполняю условия договора — ищу Новожилову. Там ни слова о том, что я должен отчитываться о каждом своем шаге.
— Для себя ищете?
— Для клиентки, уплатившей солидный аванс. И для вас.
— По пословице «ласковый теля двух маток сосет», да? Забыли, что я далеко не матка, скорее — вожак волчьей стаи… А ваш предыдущий клиент — мать девчонка давно на небесах… Значит, отчитываться не желаете? А ведь придется!
Удивительный человек сидит напротив частного детектива! Ни следа жаргона, ни одного матерка — самый настоящий интеллигент. И в то же время — преступник наивысшего ранга. Возможно, тесно повязанный с властными структурами, которые оберегают своего союзника от любых неприятностей, связанных с опасной его профессией. Не зря Николаев свободно передвигается по стране, безмятежно, не оглядываясь, делает свой бизнес.
— Почему-то мне хочется быть с вами предельно откровенным, — Сергей Степанович огорченно вздохнул, вытер потный лоб белоснежным носовым платком. — Впрочем, откровенность — не то слово. Знаете ли, Виктор Юрьевич, вы мне просто симпатичны.
— Благодарю, — привстал Виктор и отвесил предельно ехидный поклон. — Не знаю, чем я заслужил столь высокую оценку…
— Перестаньте ерничать, — поморщился Николаев. — Мы с вами разыгрываем очень ответственную и важную партию. Игра в поддавки отменяется — она в нынешнее время — несуразица… Перейдем от эмоций к реальному делу.
Босс поднялся и заходил по горнице. Проходя мимо стоящих возле дверей охранников, повелительно повел рукой. Парни послушно вышли в прихожую. Пистолет — под рукой, в комнате — один бандитский босс, схватить оружие и… Нельзя, автоматчик отслеживает каждое движение, не успеешь шевельнуться — прострочит.
Голос Николаева потерял недавние дроброжелательность. Будто его подсушили в духовке, провялили на жарком кубанском солнце. Одновременно исчезло напускное равнодушие.
— Не стану скрывать — намеревался жестоко покарать вас вместе с Вертушкой. Ибо вы заслужили это. После недолгих раздумий изменил решение. Партия подходит к концу, — он картинно поднял руку и внимательно поглядел на циферблат часов, будто проверяя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90