— С одной стороны — благо: свобода предпринимательства, насыщенность товарами, забастовки, митинги, борьба партий. С другой… — он выразительно кивнул на безногого, выставившего перед собой кепку.
— До чего же нудные людишки, эти политики, — поморщился Николаев. — Все бы вам анализировать да сопоставлять. По моему, раз мне хорошо — всем должно быть приятно. В том числе, и бомжам… Знаешь, что, Егорушка, оставим эти разговоры для думских деятелей. Ты как-то пообещал рассказать о заговоре, зреющем в среде оппозиции, нельзя ли извлечь из него выгоду?
Егор Артемович насторожился. Слишком часто в последнее время Николаев упоминает о некоем заговоре. Примитивный интерес отпадает, не станет криминальный делец терять дорогое время на зряшные разговоры, значит, видит в «заговоре» определенную ценность, которую можно реализовать в России или за рубежом.
Помощник советника с удовольствие продал бы имеющиеся у него смутные сведения, даже не стал бы торговаться. Но выдавливая из брата информацию, Николаев ни словом не обмолвился о вознаграждении.
— Меня сейчас занимает другое, — в очередной раз ускользнул от ответа хитрец. — Зачем тебе понадобилось заказать поиск Людмилы частному детективу? Не опасно ли доверять наши секреты другим?
Молвин знал — дело не в «секретах», а в секретарше. Не может он забыть пухленькую девчонку, одновременно, испуганную и насмешлиую, невинную и заставляла гневно сжимать кулаки. Конечно, украденый компромат заслуживает опасения, попади он в чужие руки — такое развесистое «дерево» могут вырастить, что его тень станет напоминать тюремную камеру. Или — надвинутую могильную плиту. Но все же главное — ревность, то глухая, то острая, пронизывающая стареющие нервы Молвина.
Презрительная гримаса скользнула по лицу «банкира» — сощурились бесцветные глаза, вспухли и опали желваки на скулах, превратившись в тонкую нить, втянулись губы. До чего же глуп помощник советника Президента, даже немалую власть, врученную ему по явному недоразумению, не способен использовать без подсказки двоюродного брата.
— Ничего страшного. Нотариальные конторы у меня имеются, судьи выносят приговоры только после согласования со мной, прокурорские следователи испрашивают разрешения, милиция охраняет — почему бы не обзавестись персональным частным детективом? Тем более, в таком щепетильном вопросе, как хищение у двоюродного братца целого тома компрамата. Ведь ты не рискнешь обратиться в уголовный розыск или в Генеральную прокуратуру?
Молвин отлично знает — брат блефует, нет у него ни собственных нотариусов, ни подмятых под себя судей и прокуроров, ни купленных сотрудников уголовного розыска. А ежели и есть, то в незначительном количестве — в России еще не все продается и покупается. По мнению Егора Артемовича, большинство народа — честные идиоты, зацикленные на всеобщей справедливости и равенстве перед законом.
Кстати, о законе…
— Ты не боишься? — с оттенком ехидства спросил он.
Обычная презрительная гримаса исказила пухлое лицо авторитета. Снова сощурились глаза, сжались губы, морщины пересекли бледный лоб.
— Отбоялся свое на зоне. Думаешь, частный сыщик продаст? Ошибаешься, брат, я ему столько баксов отвалил — никто не переплюнет. Да и что ему известно о новом заказчике? То, что господин Николаев интересуется судьбой госпожи Новожиловой? А вдруг я ее пользовал и теперь не могу забыть? Как ты, к примеру, — язвительно уколол он брата.
Пришел черед скривиться Молвину. Он представил себе толстушку в постели с другим мужиком и содрогнулся от ревности.
— Думаешь, Чегодин сработает лучше профессионалов?
— А он и есть самый настоящий профессионал. Высшей пробы. Именно этот профессионализм в сочетании с жаждой получения больших денег мешает ему понять: приговорен. Вне зависимости от успехов расследования. Ты прав — лишний свидетель нам с тобой не нужен.
Приговор частному детективу вынесен спокойным голосом, с уверенностью человека, знающего привкус человеческой крови не понаслышке. Николаев своими руками никого не убивал, но за всеми выстрелами и взрывами, сотрясающими российские регионы, просматривалась его воля. Отсюда — непоказное равнодушие.
— Кстати, сегодня утром я получил странное письмецо. Как думаешь: розыгрыш или серьезная угроза?
Молвин достал из внутреннего кармана пиджака бумажник, раскрыл его, вытащил сложенный вдвое конверт. Протянул его собеседнику.
— Наконец-то! — обрадовался Николаев. — Я уж начал сомневаться в своих предположениях… Хочешь, не читая, расскажу содержание?
Молвин потрогал двумя расставленными пальцами любимый свой носище, будто показал брату фигу. Дескать, хвастун ты, Сережка, первостатейный, на самом деле — дурак дураком!
— Не веришь? Тогда слушай. Пишет тебе пока неизвестный адресат о серьезных и опасных для тебя документах, попавших в его руки, обещает возвратить за соответствующее вознаграждение… Скажем, миллион баксов.
Молвин отпустил покрасневший нос, вытаращил глаза. Еще бы ему не удивиться — братец ошибся только в сумме запрашиваемого «гонорара», похититель требовал не один — два миллиона долларов.
«Банкир» расхохотался. Удивление помощника советника пришлось ему по вкусу.
— Одного только не знаю — как ты должен сообщить ему о согласии или об отказе… Давай присядем и обследуем хотя бы конверт. Авось, удастся отыскать что-нибудь полезное.
Он вытащил из кармана светлосерого пиджака сложенную газету, постелил на скамейку, сделал приглашающий жест. Оба сели, прижавшись боками друг к другу, будто два румяных яблока на ветке дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90