Поленька резким движением сбросила жалеющую руку, зарыдала. Ладошками вытирала обильно текущие слезы, всхлипывала, терла под носом. Теперь, когда, кажется, все опасности позади, ее охватил страх за судьбу матери. Только сейчас она поняла — мамка, спасая ее, сознательно пошла на смерть.Удивительно, какими неведомыми путями к ребенку пришло прозрение. Будто сам Боженька сдернул черный полог, высветил такие же черные замыслы, засевшие в мозгах мерзких убийц.Сейчас она никому не доверяла. В том числе, молодому мужчине, на машине которого ехала к единственному другу и спасителю — дяде Володе. В представлении Поленьки бывший квартирант — всемогущ, она расскажет ему о подготовленном преступлении, попросит спасти маму. И все! Оседлает дядя Володя такую же машину, или лучше — вертолет, нагрянет на убийц, разбросает их, как ураган разбрасывает мелкие камушки. Она с мамкой возвратится в Одессу, заживут в покривившемся домишке. Бог даст, приедет отец…Нечипоренко ни о чем не расспрашивал. Постепенно Поленька успокоилась, слезы перестали течь, голова склонилась на спинку сидения. Нет, она не спала — грезила.— Приехали, дочка, просыпайся.— А я вовсе и не сплю!Водитель остановился машину напротив под"езда. Вопросительно поглядел на пассажира. Неужели ученый хочет приютить бездомную телку? С него станется — как и все ученые, Нечипоренко — не от мира сего, его поступки просто непредсказуемы.— Тебе куда? — будто взрослого человека, спросил ребенка Семен. — Где живут твои родственники или знакомые?— Не знаю… Мамка сказала: пятый дом, такой же этаж… Там живет дядя Володя.— Везучая ты! Я тоже живу в пятом доме на пятом этаже. Фантастика да и только! Кажется, знаю твоего дядю Володю. Пошли?Лифт не работал — в десять вечера его отключают. Пришлось подниматься по лестнице. Нечипоренко хотел было взять девочку за руку, но она самолюбиво отстранилась. Гордая не по возрасту, обычно такие — доверчивы, ласковы.Нечипоренко надавил пуговицу звонка.— Кто там? — ответил сонный голос хозяина.Семен хотел ответить, но его опередил отчаянный криу девочки.— Дядя Володя!…— Дом, в котором вы с мамой были, показать сможешь? — спросил Собков, выслушав довольно связный рассказ ребенка. — Или хотя бы улицу?Поленька сдвинула тонкие бровки, несколько минут думала.— Нет, не узнаю…— А какой из себя дядя Панас? Высокий, малорослый, лысый, кучерявый?Очередное раздумье. И — тот же результат.— Средний. Черный. Без усов и бороды…Добрая четверть мужского населения Москвы среднего роста, чернявые, без растительности на лице. Единственная надежда — девочка отоспится, успокоится и что-нибудь вспомнит.Ксана сдвинула два мягких кресла, устроила удобную постель. Сама ушла во вторую комнату, прилегла на разложенный диван. Александр остался в кухне. Думать.Обстановка накаляется с каждым днем. Непонятное похищение сына «мененджера», о котором рассказал ей Саша. Теперь такое же непонятное исчезновение Татьяны Викторовны. Удачное бегство Поленьки. Запутанный клубок, в котором не так-то просто разобраться. И посоветоваться не с кем.Невольно вспомнились друзья из уголовного розыска, у которых стажировалась курсантка Высшей школы милиции. Относились они к сопливой девчонке с покровительственной насмешкой, зачастую до слез обидной, но берегли, опекали. А сейчас у нее — один Саша: и друг, и любимый, и опекун…Собков выставил на стол перельницу, положил пачку сигарет, подумал и вытащил из холодильника бутылку водки. Вообще-то, он никогда не был поклонником Бахуса, мало того, презирал не только алкашей, но и всех без исключения регулярно пьющих мужиков, но, как бы там не говорили медицинские светила, алкоголь проясняет мозги, заставляет быстрей шевелиться извилины.Итак, к обещанию найти и освободить сына Баянова прибавилось еще одно обещание, данное им самому себе: покарать убийцу или убийц Татьяны Викторовны. Ибо киллер уверен — вдова уже мертва, никакими силами ее не оживить.Покарать убийц?А разве он сам не убийца?В голове выстроились жертвы российского терминатора. В одну шеренгу, дальний конец которой расплылся в грязно-красном тумане. Память услужливо рисовала подробности заказных убийств, ехидно подсовывала пачки зеленых, полученных за кровь.На переднем плане — окровавленный Проколин. Политик и ворюга, кандидат в депутаты и откровенный бандит, дальневосточный олигарх и глава криминального сообщества. И все же — человек, не сделавший киллеру ничего плохого.Какое же имеет право один убийца судить другого? По какому-такому закону Пуля берет на себя обязанности сыскаря, следователя, судьи и палача одновременно? По праву более сильного и умелого? Но это же абсурд, философия зверя, идеология узколобого дегенерата!Собков опрокинул рюмку. Крепкий напиток обжег горло. Поморщился и решительно возвратил едва початую бутылку на прежнее ее место — в холодильник. Поглядел на «кукушку», висящую на стене. Третий час. Время не для телефонных звонков, но сейчас оно будто обезумело — рвется в неизвестность. Ничего, простит абонент, перетрется, не заржавеет.— О чем задумался? — зябко кутаясь в пушистую шаль, присела к кухонному столу Ксана. Принюхалась. — Пить по ночам стал, алкаш несчастный, спиртным так и волокет.— Попробовал — не помогло, — болезненно улыбнулся Александр. — Больше не буду… Из головы не выходит Татьяна Викторовна… За что ее убили?…— Ты уверен…— Уверен, — твердо ответил профессиональный убийца. — Кому-то помешали мать с дочкой… Вот это и хочу выяснить… Если есть желание, сиди серенькой мышкой и слушай.Собков решительно набрал заученный номер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176