Ромина я отыскал после третьей попытки — то занят номер, то сыщик на очередной оперативке у начальника, то отправился в буфет подкрепить угасающие силы.
— Тебя отыскать сложней, чем планету в созвездии Девы. — с садистским наслаждением с»ехидничал я, вспомнив пристрастие сыщика к астрономии. — Третий раз звоню, никто не знает, где ты и чем занимаешься. В обсерваторию отлучался, что ли?
— Такая уж работа, — в свою очередь запустил Славка длинющую иголку. — Кажется, ты успел позабыть… Когда повидаемся? — переключился он на деловой разговор.
— Сегодня не получится. Давай завтра? Вызовешь на очередной допрос свидетелей, в том числе меня. Тогда и определимся… Только не вечером, желательно, часов в двенадцать… Я ведь тоже живой человек — отдохнуть после бессонных суток не помешает…
— Добро. Заметано…
С сожалением поглядев на расстеленнную постель и с завистью — на посапывающую подружку, я натянул на себя одежду, сформовал парочку бутербродов с колбасой и отправился на работу. Когда освобожусь — неизвестно, а портить и без того испорченный желудок — обрекать себя на очередной приступ злющей язвы.
5
Возле будочки, придирчиво оглядывая машины и пешеходов, прогуливается дед Ефим, ночной сторож. Вредный и в»едливый до омерзения. Работал на бывшем ЖБИ-1 мастером смены, вышел на отдых, теперь подрабатывает сторожем, подпитывает скудную пенсию такой же скудной заработной платой.
По — моему, Пантелеймонов взял старика на столь «ответственную» должность по причине вредности. Дед Ефим не просто проверяет накладные выезжающих водителей — кажется, обнюхивает кузов, долго пересчитывает те же фундаментные блоки, тычет в них полусогнутым, заскорузлым пальцем. Водители негодуют, матерятся, размахивают руками — никакого внимания.
А уж ночью без пропуска никто на территорию не проникнет. Рядом с аппаратом внутренней связи в будке имеется неприметная кнопка, стоит только нажать — в отделении милиции грохочет тревожный сигнал. Через несколько минут у ворот тормозит патрульная машина.
Как правило, дед Ефим выбирает для своего дежурства ночные смены, поговаривают, что днями возится на огороде или занимается разглядыванием спичечных коробков, которые коллекционирует.
По долгу службы я знал: дед в прошлую ночь тоже дежурил, зарабатывал три дня отдыха, которые намеревался провести на садовом участке.
— Здорово, Ефим Сидорович, — протянул я руку сторожу. — Как служба?
Старик изобразил на морщинистом лице нечто подобное приветливой улыбки. Как не говори, начальство здоровается, не свой брат-пенсионер, без подхалимажа нынче, как и в прошлые времена, не проживешь.
— Служба она и есть служба, Константин Сергеевич. А вы, гляжу, порешили вторые сутки провести без сна. Непорядок. Здоровьишко ни за какие деньжища не купишь, его беречь и укреплять следует.
— Вы ведь тоже дежурили вчерашнюю ночь…
— Я что — старик, мне беречь нечего, пора играть отходную…
Ишь ты, старик! На днях, к вечеру, водитель КАМАЗа попытался вывезти парочку, не указанных в накладной, железобетонных столбов. Дед Ефим засек и потребовал разгрузить. В выражениях, далеких от дипломатии, граничащих с матерщиной. Шофер, естественно, полез на настырного служаку с кулаками. Дежурный не стал вызывать милицию — легонько толкнул здоровяка, подставил ножку и верзила, недоуменно хлопая глазами, грохнулся задом на бетонку.
Свидетели происшедшего столкновения зашлись в хохоте.
Вот тебе и «отходная»!
— Часов в десять вчера кто выходил за ворота?
Дед Ефим подтянулся, вспомнил, небось, старикан, армейскую службу, которую, по его заверениям, проходил в частях морской пехоты, на самом деле — в госбезопасности. По причине крайней непопулярности этой организации он и «переквалифицировался» в десантника.
— Сейчас доложу!
Дедок заскочил в будочку, вышел с блокнотом в руке. Таким же, как и его хозяин, старым и потрепанным.
— В двадцать один двадцать выехал на черном «мерседесе» посетитель… В двадцать один тридцать вышла главный технолог, Светлана Афанасьевна. Пикантная, доложу я вам, дамочка… Все, больше никого не провожал… А что случилось? — заволновался Ефим, побаиваясь какой-нибудь промашки с его стороны. — Я завсегда на посту, даже по нужде не покидаю, — многозначительно кивнул он на забор, под котороым опрастывал мочевой пузырь, возможно, и желудок.
Вот и попробуй выскользнуть из-под такого контроля! Получается, что убийцы обратились в невидимок либо улетели из административного здания по воздуху, верхом на помеле. Или, что более вероятно, работают на Росбетоне, поэтому «улетать» не было необходимости.
Что касается воротного стража, с первых дней нашего с ним знакомства я ощутил по отношению к себе особое его внимание. И не только в то время, когда мне приходилось миновать доверенный ему пост — дед Ефим непонятным образом возникал рядом с конторкой, в цеху, на эстакаде и так же непонятно исчезал. Беседую с крановщицей — вытянет шею, высвободит из под шапки либо кепки поросшее седыми волосками чуткое ухо и слушает. Прохожу по территории вместе со Светкой — стоит в стороне, пронизывая нас всевидящими взглядами, сижу с ней в кабинете — торчит под дверью.
Вот и сейчас докладывает а сам прощупывает меня обыскивающими взглядами.
— Все в порядке, Ефим Сидорович, спасибо за службу…
Дома сторожа зовут «дед» или «старик», на работе — дед Ефим или, неизвестно по какой причине — Ноздря. Уважительное обращение по имени-отчеству — бальзам на гордую душу ветерана труда, подаренная плитка сладкого шоколада.
— Не беспокойся, Сергеич, мимо меня не только человек без пропуска мышь не проскочит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93