На моей памяти нечто подобное на раз случалось. К сожалению, попадаются не виновники, а люди непричастные к преступлению.
На одной из улиц Москвы происходила драка. Из-за чего дрались, что вызвало кровавую разборку — не имеет значения. Били друг друга кулаками, ремнями, палками, обрезками труб.
Мимо проходили Фарид и Мариам.
Кто— то бросил в адрес девушки грязное словечко. Будто залепил шматок липкой грязи. Фарид не сдержался, бросился в толпу дерущихся, добрался до обидчика и ударом кулака свалил его на землю. То ли от сильного удара, то ли стукнувшись головой о бордюр, тот потерял сознание. Из разбитой головы закапала кровь. При виде этого противники объединились и напали на азербайджанца. Некоторое время он отбивался кулаками, подхваченной с асфальта палкой. Мариам бросилась на помощь. Боясь за нее, Фарид выхватил нож…
Ударил он кого-нибудь ножом или просто пригрозил — сказать трудно. Главное, что подоспевшая милиция захватила его с холодным оружием в руке… Получил парень немного — каких-то полтора года. Да и то потому, что участники разборки помалкивали, а свидетелей, видевших, как бакинец орудовал ножом, не оказалось. Так же, как и пострадавших…
Во время пребывания в следственном изоляторе Фарид и познакомился с Ухарем. Вором в законе. Настоящего имени авторитета никто не знал, так же, как и фамилии… Ухарь велел… Ухарь сказал… Гляди, Ухарь ухи тебе оторвет…
Неизвестно по каким причинам авторитет взял сильного и неглупого парня под свое покровительство. Как принято говорить, приблизил к себе. «Знакомство» продолжилось на зоне. Фарид превратился в шестерку лидера. Ухарь не только не работал, но и презирал любую физическую нагрузку. Да и по своему положению вора в законе работать он не имел права.
За него трудились шестерки. Вор в законе творил суд, назначал наказания, принимал подношения, формировал так называемую идеологию преступного мирка.
Почетно и необременительно!
С волками жить — по-волчьи выть. Этой старой догмы придерживался и Фарид. Вкалывал на Ухаря, отдавал ему часть своей пайки, выполнял разные мелкие поручения авторитета.
Время шло медленно, трудно. Впереди уже маячила свобода, встреча с Мариам, счастливая жизнь вдвоем. Но однажды хрупкое равновесие нарушилось.
Один из зэков был заподозрен в предательстве. Специально подосланные «пехотинцы» Ухаря засекли его входящим в административный блок зоны. Вообще-то посещали это здание многие: отремонтировать отопление, исправить прохудившийся кран, прочистить засоренную канализацию. Но этот зэк шел туда не по вызову, не работать. С оглядкой, тайком, через боковой вход.
Ухарь, внимательно выслушал «разведчиков». Вопросов не задавал. Ему, как всегда, все было ясно. Предательства не прощают ни в обществе, ни в преступном мире. Здесь — особенно.
— Мочкануть, — бросил он Фариду. И повторил громче для остальных: — Шайтан замочит!
Фарид онемел… Вот как, его захотели превратить в палача! Прежний палач, суховатый, угрюмый мужик лет сорока, отбыл срок и покинул зону. Видимо, Ухарь решил назначить на «вакантную должность» соотечественника. По тюремной кличке — Шайтана. Заодно покрепче привязать его кровью.
— Нет! — решительно возразил парень. — Шестеркой — пожалуйста, передавать ксивы — пожалуйста, отдавать капусту… А мочить не буду!
— Как это так — не буду? — растерялся Ухарь, услышав впервые столь резкий отказ выполнить приказание. — У тебя, Шайтан, крыша не поехала? Сбрендил, падло!… Ништяк, сделаешь! Замочить — весь сказ. Сроку — два дня. Как замочишь — твои дела… Лучше всего подколоть сявку вечером…
— Я сказал уже — нет!
Другого «отказчика» Ухарь приказал бы распять, удавить, но Фарида он по-своему уважал. За немногословие, за невероятную силу и, как это ни странно, за всегдашнюю честность. И в большом, и в малом.
И все же Ухарь жестоко покарал бы ослушника, если бы не считал, что убить мало, нужно покорить, сломать. Иначе убитый в глазах окружающих все равно останется в некотором смысле героем…
Поэтому вор в законе неожиданно широко улыбнулся:
— Ты прав, Шайтан, замочить предателя — дело мужчины, а не такого дерьма, как ты… Замочит, — он задумчиво оглядел свою «свиту», — Одноглазый… Все, конец базару… А ты с этого часа назначаешься уборщиком сральника. На все время, пока будешь париться на зоне.
Ухарь сдержал слово. Фарид изо дня в день мыл отхожее место, подтирал грязные полы, выносил дерьмо…
И вот после нескольких лет свободы они случайно встретились: Ухарь и Шайтан…
Фарид закончил нелегкий свой рассказ и умолк.
— Что он потребовал?
— Прости, батя, но имен называть не могу. Не за себя боюсь — за Мариам. Ухарь знает — меня не запугать, а вот ударить в самое чувствительное место может… Жалость у него, наверно, при рождении вырезали…
— Не хочешь называть имен — не называй… Только скажи, что тебе приказано сделать?… Пойми, Фарид, я постараюсь тебе помочь, но для этого мне многое нужно знать…
— Ладно, батя, верю… Сам не знаю почему… Ухарь велел замочить одного человека… Если не выполню — убьет Мариам. Знает ведь, падло, что никого убивать не стану, знает! — почти закричал он, но тут же притих. Добавил шепотом: — Характер такой дурной — муху прихлопнуть и то жалко… А тут — человека убить…
— И все же, кто тот человек, которого тебе велено убрать? Боишься?
Фарид медленно кивнул:
— Да, боюсь.
— Хорошо, имя можешь не называть… Лежит в нашей больнице?
— Да…
— В нашем отделении?
— В нашем…
— Может быть, в нашей палате?
Фарид опустил голову. Глаза полузакрыты, на лбу — крупные капли пота, пальцы рук подрагивают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49