Неплохая подобралась компания!
— И лечение всех четверых оплачивает один коммерческий банк?
— Кажется, да… Впрочем, по этому вопросу вам лучше проконсультироваться с главврачом больницы.
Ну, нет, дорогой эскулап, ни с кем больше консультироваться я не намерен. Разве только с Гошевым…
— Простите за назойливость, но… Все четверо поступили в один день или нет?
Собственно на этот вопрос я могу ответить сам. Поступили с разрывом в один-два дня максимум.
Федор Иванович покопался в папках. В одной, второй, третьей.
— Новиков и Васин — в один и тот же день, утром. Вечером приняли Трифонова, а на следующее утро Нефедову… Глядишь, вы из меня Мегрэ сделаете, — добродушно рассмеялся доктор.
Недавней хмурости как не бывало. Кажется, Федор Иванович готов ответить мне на любой вопрос, лишь бы он не был связан с настырной супругой Гены.
По логике вещей, один из трех мужчин и есть искомый вор в законе. Скорее всего, Васин и Новиков — его агенты. Их задача разведать обстановку, обеспечить безопасность. Нефедова прикрывает авторитета, как говорится, сзади… Похоже, Трифонов!
— Если я окончательно не надоел вам, скажите, пожалуйста, чем страдает Трифонов?
Начальнику отделения надоело копаться в папках. Болезнь Нефедовой ему известна, поскольку он — лечащий врач женских палат. Диагноз водителя он не знает.
— Посидите, отдохните, я ненадолго отлучусь… Побежит консультироваться с лечащим врачом?
Или возьмет историю болезни Сергея у дежурной сестры? В обоих случаях «отлучка» начальника отделения мне на руку — успею обменяться несколькими словами с Николаем.
На столе — два телефонных аппарата. Один — внутренняя связь — меня не интересует. Зато второй — кроваво-красный — городской… Прослушивается? Вряд ли. Кого могут интересовать больничные «секреты»?
Гошев ответил сразу. Будто сидел и смотрел на телефон, ожидая звонка.
— Времени мало, обойдемся без объятий и поцелуев.
— Согласен… Только скажите: как самочувствие?
— На высшем уровне. Температуру сбили… Слушай внимательно. Пропусти через частый фильтр родственников Гены-кандидата…
— Сделаю.
— Сегодня произошла неожиданная встреча Фарида с каким-то азербайджанцем. Тот посещал женскую палату, в которой лежит Галина… Кажется, Фарид и посетитель — давние знакомые. Возможно, по зоне… Нужно бы покопаться…
— Разберемся…
— Нужно срочно уточнить, кто и что Нефедова. Подозреваю — прикрытие человека, которого мы ищем…
— Уже провентилировали. Завтра встретимся — расскажу…
— Подозрительны водитель Трифонов и «такелажник» Васин. Нужна дополнительная проверка…
— Спасибо… У меня — малоприятная новость. Вьюнок доложил: его засекли во время телефонного разговора со мной… Насколько серьезно — не знаю. На всякий случай, очень прошу вас — никаких контактов. Завтра Вьюнок выпишется из больницы. Рисковать не станем… До свиданья…
Распрощались вовремя. Начальник отделения остановился возле дверей собственного кабинета и громко с кем-то разговаривает. Наверно, с медсестрой. Подает мне сигнал опасности… Я — на подходе, перестаньте копаться в моих папках…
А мне, между прочим, нужны они, его истории болезней, как новорожденному — подтяжки!
Вьюнок — кодовое имя сыщика Павла. Как ботают по фене — кликуха… Кто засек его во время разговора с Гошевым, что именно смогли услышать?
Ясно одно — я остался голеньким, без помощи и прикрытия. Внедрить в отделение другого сыщика — дело хлопотное, требующее немалого времени. А его, этого времени, почти не остается…
16
Ковылял я в палату обрадованным и озабоченным. Обрадованным, потому, что боль в бедре стихла. Озабоченным известием Гошева о возможном провале Павла. Если его действительно вычислили — бандиты
могут пойти на все, включая физическое уничтожение «рыбака».
Но не исключено, что тревога ложная. Мало ли кому мог звонить прихрамывающий доходяга? Жене, друзьям, коллегам по «работе». Тем более, что наши агенты при переговорах по телефону пользуются своеобразным кодом, расшифровать который не так уж и легко…
Неужели расшифровали?
Возле входа в палату меня обогнал Павел. Слегка подпрыгивая, он беззаботно улыбался.
— Здорово, батя! — Правильно, дорогой, скрывать наше знакомство значительно опасней, чем демонстрировать его. — Жив, не зарезали?
Из женской палаты выглянула Нефедова. Как всегда, обильно накрашенная, взлохмаченная, с любопытными глазками, спрятанными в жировые складки.
— Как видишь, жив…
— Слава Богу… Покурить нет желания?
— Меня сейчас в перевязочной так «накурили», что едва ноги таскаю…
Разошлись. Павел запрыгал по направлению к своей палате, я вошел в свою. Галина скрылась.
Видимо, тревога все же напрасная!
Мысли снова вернулись в исходное положение — к Гене и его супруге. Итак, судьба калеки решена. «Заботливая» его половина не остановится ни перед чем — пустит в ход свои связи, выставит в виде этакого тарана благородный поступок Гены, распылит нервно-паралитическим газом научные свои достижения. С одной целью — задержать мужа в больнице до тех пор, пока она не отыщет ему места в какой-нибудь богадельне.
Притихшая физическая боль усилилась, переросла в боль душевную. Неужели и Наташа когда-нибудь откажется от безнадежно заболевшего мужа?
Господи, люди, где вы растеряли милосердие, по каким жизненным буеракам разыскивать нам преданность и человечность?
Занозой в памяти — слова дамы о неблагополучных родственниках мужа… Что она имела в виду? Связь Гены с преступным миром? Маловероятно. Какой-нибудь братец, который сейчас парится на зоне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49