Один из них застыл возле окна, посылая провожающей его даме воздушные поцелуи.
Разве пооткровенничаешь?
Наконец поезд тронулся и мимо поплыл перрон с провожающими, орущими женщинами, что-то кричащими мужчинами, плачущими детьми. Поезд уйдет, и все успокоится, разбредутся по своим делам мужчины и женщины, перестанут плакать дети. Как будто не было предотъездной суматохи…
Любаша достала из саквояжа две книжки, одну бросила мне, вторую раскрыла и положила на колени. Пусть пассажиры, проходя мимо, заглядывают в купе. Ничего особенного, сидит молодая пара, конечно, муж и жена, развлекается зарубежными детективами. Сразу видно — не молодожены, не целуются, не милуются, все это в прошлом.
Когда я попытался закрыть дверь, Любаша отрицательно покачала головой и снова оказалась права — появилась проводница. Церемония вторичной проверки билетов и уплаты за постели много времени не заняла. Наконец можно закупориться в купе немного отдохнуть, сбросить нервное напряжение.
— Почему не пришел Владька?
— Не знаю… Тихон переслал посылки через Генку, ну, парня который меня провожал… Знаешь что, давай отложим серьезные разговоры на завтра, сейчас перекусим и поспим. Признаюсь всю ночь глаз не сомкнула… не пришлось.
— Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего… Обычные женские страхи… Давай, извозчик, пожуем, а?
— Сейчас… Но мне бы хотелось узнать, зачем ты назначила свидание в Измайловском парке? А сама не пришла… Откуда об этом свидании узнал Владька?
— Ого! Ты меня засыпал вопросами, не знаю, на какой из них отвечать в первую очередь… Итак, зачем я тебе позвонила, да еще домой? Если честно, просто захотелось тебя повидать. Имеет же право женщина на маленькую шалость?… Подожди, не перебивай!… Почему не пришла? Тоже просто — в последнюю
минуту перерешила… Могу же я пококетничать сама с собой?… Откуда узнал Владька? Вот этот вопрос — самый серьезный… Звонила я из своей квартиры. Думаю, что никто не подходил к аппарату подслушивающего устройства. До этого мои «друзья» еще не додумались… Подозреваю, что Владька в этот момент стоял под дверьми, вымаливая свидание, и подслушал. Передал Тихону. Тот организовал мне грандиозный скандал…
— С рукоприкладством?
— Откуда ты взял? Владька подсказал? Вот мразь!… Нет, мой характер Тишке известен. Не успел бы пальцем коснуться — выбросилась бы из окна… Просто кричал он, воспитывал, упрекал… Все, вечер вопросов и ответов завершен… Достань, пожалуйста, саквояж.
Я снял с полки помятый саквояж, и Любаша углубилась в его изучение. Будто паковала багаж не она, а кто-нибудь другой.
Пить я, конечно, не стану, откажусь наотрез, скажу: нет настроения, замучила треклятая язва. Короче, напридумываю всякую ерунду.
Интересно, что за «женские страхи» нарушили сон девушки? Не связаны ли они с Тихоном и Владькой. Чего она так боялась?… Или — боится?
На столике — четыре вареных яйца, тонко нарезанный сервелат, малосольные огурчики. Ни коньяка, ни водки. Отлично, не придется изощряться во лжи.
Закусили. Я проголодался, и обычная дорожная снедь показалась невероятно вкусной. Девушка ограничилась одним яйцом, двумя кружками колбасы, щедро намазанной горчицей. Хлеба — ни кусочка.
— Берегу фигуру, — улыбнулась она в ответ на мое удивление — Для вас, мужиков, это не важно, а для женщин — их жизнь… Все, отбой! Стелиться не будем, прикорнем по-походному Подъем — через час… Только не вздумай меня будить — сама проснусь…
Провертелся я на диване минут пятнадцать, понял — не уснуть Наживу только головную боль. Лучше пойти в коридор, постоять у окна, полюбоваться природой.
Любаша спала. Дыхание не ровное, ресницы вздрагивают, одна рука — под щекой, другая сжата в тугой кулачок. Блузка разошлась, из-под нее выглядывает какое-то темное пятно. Осторожно отодвинул воротничок и вздрогнул: на шее — черно-синий кровоподтек! Явные следы избиения… Что же произошло с девушкой этой ночью? Ведь она сказала, что Тихон ее не избивал… Значит, это сделал кто-то другой… Уж не Владька ли?
Потихоньку отодвинул дверь и вышел в коридор. Пассажиры отдыхают в своих купе, здесь — пустота и тишина. Только возле служебного отделения мается пьяный толстяк — тот самый, с грудой чемоданов. Он заигрывает с проводницей. Оттуда доносится запинающийся его голос и заливистый девичий смех…
Что же все-таки произошло с Любашей? Кто ее избил и что?… Погоди, погоди, Колька, кровоподтек может быть и по другой причине…
От привидевшейся картины насилия снова закружилась голова… Владька! Это мог сделать только прыщавый недоносок!
Вот друг Тихона ударом кулака по голове опрокидывает беззащитную девушку на кровать… Вот он срывает с нее одежду… Плотоядно рассматривает… Любаша приходит в себя, сопротивляется… Ах, так!… Новый удар!… Возбужденный видом женского тела, насильник целует, кусает девушку, наваливается на нее…
Ей— богу, если бы все это произошло наяву в моем присутствии -не выдержал бы, убил насильника, задушил его!
Долго или недолго я стоял возле оконного окна, обуреваемым жаждой мщения, — не знаю. Стоял и ничего не видел — ни мелькающих полустанков и станций, ни прекрасной речки в обрамлении пышного кустарника, ни островков леса посредине бескрайних полей.
Дверь в соседнее купе мягко откатилась в сторону. Сердце мое замерло в предчувствии чего-то ужасного, непредвиденно! Так и получилось. В коридор, сладко позевывая, вышел… Владик.
Увидел меня, осклабился, дружески протянул руку:
— Здорово, приятель! Не ждал? Неужели мог подумать, что во второй раз доверю тебе девку?… Шалишь, брат, не получится… Чем занимается красавица?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69