— Матери, конечно, ничего не сообщила? — тихо говорил Федоров. — А ведь она волнуется, ищет тебя… До чего же жестокая нынешняя молодежь.
— Понимаю, поступила нехорошо, — согласилась Вика, глядя в тарелку. — Вот поженимся с Валеркой — напишу, приглашу в гости…
— И куда ты собираешься ее пригласить? — скривился в насмешливой улыбке Усач. — В тюрягу, куда обязательно упрячут твоего хахаля?
— В Южную Америку! — вызывающе вскинулась Вика. — Валерка сказал: поднакопит денег — улетим… Не верите? Ради Бога, не верьте, ваше дело, главное — чтобы я верила и ждала! Вот так!
— Не успеет накопить, — поддержал хозяина Михаил. — Как бы веревочке не виться, кончик будет. Посадят женишка, что будешь делать? К матери возвратишься или останешься здесь нахлебницей?
Вика задохнулась от возмущения. Прежде всего, никакая она не нахлебница, будущий муж сполна оплачивает хозяевам и кров и еду, к тому же гостья помогает по хозяйству, стирает, гладит, готовит пищу. Разве этого мало?
Хозяйка согласно кивала, смотрела на Федорова с неодобрением. Как он может так говорить, откуда берет злые слова, оскорблящие не только бедную девочку, но и приютивших ее хозяев?…
Стукнула дверь в прихожей.
— Валерка!!!
Вика вскочила, бросилась навстречу и повисла на шее вошедшего парня.
Свистун не обнял ее, не поцеловал — огорошенно смотрел на поднявшихся из-за стола мужиков: на Поршня и Федорова. Ну, Поршень, ладно, его появление в доме Усача можно было предугадать, а вот старый недруг, отставной офицерик, когда-то едва не задушивший его под аркой, откуда взялся?
— Проходи, друг, садись ужинать, — хмуро пригласил Усач, приглаживая неопрятную бородку. — Кстати и поговорим… А бабы погуляют по улице, посудачат, не след им слушать мужскую беседу.
Хозяйка взяла Вику под руку, оторвала от парня и повела во двор.
— Идем, девонька, пусть мужики о своем поговорят. Да не трепыхайся, не с"едят твоего парня, ведь не злыдни, не львы с тиграми.
После ухода женщин Валерка немного пришел в себя. Вызывающе сел рядом с Федоровым, положил на тарелку духмяной картохи, налил в рюмку самогона.
— О чем базар?
— Не ершись, кореш, не изображай героя, — посоветовал Поршень. — Хавай и слушай. Сердца на тебя не держу, за аванс рассчитаюсь, дай срок. Базар о другом…
— Зачем голову девчонке кружишь? — перебил киллера Федоров. — К чему забиваешь мозги несбыточными мечтами? Пусть возвращается к матери.
— Почему, несбыточными? — возмутился Свистун. — Что ожидает Вику у Красули? Либо превратится в занюханую проститутку, либо — в бандитку, такую же, как мать… Не позволю, век свободы не видать, чтобы она была несчастной! Вот заработаю еще сотенку тысяч…
— Заработаешь или награбишь?
— Мораль читаешь, падло офицерское? В гробу я видал твою мораль! Главное — вызволить девочку, дать ей счастье, остальное — дерьмо. Понадобится — буду грызть зубами, душить, грабить…
Свистун находился на грани истерики, вот вот рванет на груди рубаху, завоет одиноким волком, набросится с кулаками на «моралистов».
— Усохни, малявка! — угрожающе поднялся Поршень и навис над разбушевавшимся парнем. — Продолжишь качать права — мигом в чувство приведу. Вот этим «лекарством», — показал он кулак размером в среднюю тыкву. — Ишь ты, вздумал слезу пущать…
— Я что, я ничего, — забормотал испуганный Свистун.
— Вот и давай побазарим об этом самом «ничего», — как ни в чем не бывало добродушно проворчал Поршень, усаживаясь на место и наливая всем самогон. — Что там удумал твой вшивый босс? Западло! Ты в больнице все сказал или утаил?
Маловразумительный разговор о будущем Вики переметнулся на совершенно другую тему. Потом снова вернулся к будущему молодых. Через каких-нибудь полчаса Усач, Поршень и Федоров стали сочувствовать влюбленным, изобретать способы помочь им. Соответственно отмяк и настороженный Свистун, он уже смотрел на двух бывших зеков и на своего недруга с надеждой и благодарностью.
— Чем приманивает тебя Жетон, какую сулит выгоду? — озабоченно спросил Федоров, накладывая на тарелку парнишке куски жаренного сала. — Говори откровенно, никто не собирается тебя подставлять…
— Базарит: солидное дельце привалило, через полгода можно прилично прибарахлиться, сколотить капиталец. Встретил босс старого дружана, который шестерит у высоких людей…
Еще через полчаса окончательно разомлевший Свистун выложил друзьям все, что ему стало известно от Жетона.
Федоров слушал и все больше и больше удивлялся. Перед ним открылся новый мир, мир убийств, грабежей, пыток. И в это болото он мало того, что окунулся сам — погрузил собственную жену и семью Фимки, армейского своего друга… Точно так же, как Валерка тащил туда свою подругу… Слава Богу, кажется, опомнился и теперь пытается вытащить.
— Вот что скажу тебе, кореш, — поднялся с места и заходил по кухоньке Поршень. — За бугор не нацеливайся — зряшное дело, там таких как ты и твоя телка — тысячи, если не миллионы. У моей супруженницы Тамарки на Амуре сеструха живет, муж ее рыбачит, она вкалывает на рыбозаводе. Писать ей не стану — поезжай с девкой, передашь привет от Ивана Засядько. Пристроят на работу, помогут. Там вас ни один босс не достанет…
— А почему сам не едешь? — подозрительно спросил Валерка. — Тебя ведь собираются замочить…
Поршень задумался, На самом деле, почему, что держит его в Москве? Вопросительно поглядел на отставника. Дескать, что ответить, как об"яснить?
Пришлось Федорову вмешаться.
— Через месячишко мы тоже прилетим к вам… Слишком горячо сейчас в столице, утром проснешься и не знаешь доживешь ли до вечера… Так что, не сомневайся, бери Вику и лети к ивановой сеструхе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92