Посули от моего имени баксы — сделает… Только, гляди, не очень много обещай, сейчас опытные киллеры берут по божески, на большую капусту не замахиваются, — помолчал и неожиданно добавил. — Есть у меня еще один базар, да устал. Сейчас перекушу и — на боковую. Завтра продолжим…
— У тебя, босс, не голова — цельное правительство, — «восторженно» воскликнул Свистун, пожирая босса преданным взглядом. — Дока! Клятая Красуля так заштормует — сама полезет на пику… Отдыхай, набирайся сил, а я сейчас же поеду базарить с Поршнем.
Вместо груди Жетон выпятил и без того немалый живот. Горделиво похлопал по нему. Вот, дескать, я какой, куда до меня какой-то подстилке!
— Езжай, дружан, а я подремлю. Плечо так и горит, будто в него насыпали горячий углей. Авось, к утру полегчает — тогда и завалю красулино отродье.
Наконец-то, попался офицерик, злобно подумал ближайший советник Жетона, почувствовав легкое жжение в области шеи, там, где сошлись железные пальцы Федорова… * * *
Свистун сел на юркую «оку», проехал несколько милометров и затаился за деревьями. Торопиться к Поршню он не собирался. В голове — карусель, мысли так и мелькают, обгоняя друг друга. Отдать полюбившуюся девушку жирному борову? Ни за что! Впервые в сумасбродной своей жизни, обильно политой кровью, унавоженной грабежами и убийствами, Валерий ощутил незнакомое, но удивительно приятное чувство. Он не знал, как оно зовется: любовью или мужским желанием, просто теперь он — не один, рядом — родная душа. И позволить ее испоганить — равносильно подставить обнаженную грудь под пулю киллера.
В двенадцать ночи «ока» возвратилась к забору усадьбы. Свистун проверил пистолет, ощупал нож и торопливо пошел к дому. Из раскрытого окна второго этажа доносился мощный храп Жетона. Спи, мешок, набитый дерьмом, просматривай сладкие сны, подумал «верный телохранитель», проснешься — такая тебя оглушит новость — Бог даст, инфаркт стукнет.
В холле дежурил мордатый парень с узким лбом кретина и руками-лопатами. Обняв автомат, он дремал, то и дело вскидывая голову и прислушиваясь к храпу хозяина. Будто этот храп свидетельствовал о полном благополучии охраняемого «об»екта". Телка, наверно, тоже спит, но по молодости лет — беззвучно.
Не успела скрипнуть входная дверь, как охранник подскочил и выставил перед собой ствол.
— Кто здесь?
— Не штормуй, кореш, это я, — тихо представился Валерий.
— Свистун? Почему вернулся? Босс трекнул — поехал за Поршнем…
— Адрес позабыл. Записан в блокноте, который лежит в комнате телки. Вот и пришлось возвратиться. Сейчас возьму и полечу… Босс спит — позавидуешь, за километр слышно. Мне бы так…
Свистун говорит, посмеиваясь, старается успокоить охранника. И это ему удается. Да и кому из жетоновских шестерок придет в голову заподозрить ближайшего помощника босса?
Узколобый дегенерат вкусно зевнул, закинул автомат за спину.
— «Мальборины» не найдется? От «явы» в горле першит, кашель замучил.
Валерий охотно достал из кармана пачку, протянул ее охраннику. Тот выудил пяток сигаретин, об"яснил: до смены далеко, а без курева — кранты. Да и напарнику придется оставить — дружану тоже осточертела отечественная дрянь.
— Возьми пачку, у меня еще есть в машине.
Парень радостно засмеялся. Положил рядом с собой автомат, закурил. Валерий обошел его, поставил ногу на первую ступень лестницы и вдруг обрушил на голову ничего не подозревающего охранника тяжелую монтировку. Привычно набросил на шею упавшего петлю, закрутил ее. Боевик всхлипнул, подрыгал ногами и отошел.
Убийца, потея и отдуваясь, доволок тело убитого до «оки» втиснул на заднее сидение. Вытирая со лба пот, оглядел осунувшееся тело убитого, поправил, надвинул на голову берет, сложил на коленях руки. Вот так хорошо, даже отлично! Полное впечатление — набрался мужик, принял «на грудь» двойную дозу спиртного, друг-приятель везет его домой под бочок к жене.
Начало положено, теперь — за девушкой!
На цыпочках Валерий поднялся на второй этаж. Подошел к двери, за которой спит пленница. Потерпи, милая, твой друг спасет, не отдаст не только Жетону — любому мужику. Даже родной матери не отдаст! Теплое чувство, не придуманное, не наигранное, идущее от души, охватило парня.
На легкое постукивание Вика не отозвалась. Неужели спит? Знает ведь, не может не знать, какая уготовлена ей судьба и — спит? Он хотел было постучать посильней, все равно Жетон не услышит, но вспомнил: связали же, бедную, оглушили и связали. Шнур, небось, впился в нежную кожу, кляп измял пухлые губки. Но главное — связана… Что же делать? Взламывать дверь? Услышит Жетон, поднимется отдыхающий охранник.
Вдруг за дверью спросили: кто? Голос настороженный, не сонный.
— Открой, Вика, это я… Валерий…
— Валера? Сейчас, подожди…
Заскрипел ключ в замке, послышался шум отодвигаемой мебели. Наконец, дверь открылась и заплаканная девушка бросилась на грудь спасителю. Так к нему прижалась, что Валерий на мгновение отключился, позабыл обо всем на свете.
— Тебя же связали…
Девушка оторвала заплаканное лицо от груди парня, вытерла его носовым платком.
— Развязалась. Перетерла шнур о ребро кровати… Что же делать?
Снова заплакала. Беззвучно, горько, будто обиженный ребенок.
— Быстро собирайся, машина за воротами…
Вика улыбнулась сквозь сдезы.
— Нечего мне собирать, все — на мне.
Устраиваясь на переднем сидении, Вика увидела сзади своего охранника. Сидит в углу, опустив голову в надвинутом берете на грудь. Руки сложены на коленях.
— Боже мой, кто это? — испуганно прошептала недавняя пленница.
— Не бойся, Викочка, не дрожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92