— Что с вами случилось?
— Ударился плечом об автофургон, — угрюмо пошутил посетитель. — Приюти на несколько дней, в накладе не останешься. Капусту нарежу ломтями… Ленка жива, еще не затрахали?
— Позвать?
— Зачем? — ощупал плечо Жетон. — В голове — солнечное затмение, перед глазами — хоровод. Сейчас не могу баловаться с бабой — плечо прямо горит… Где мне приткнуться?
Евдокия озабоченно поморгала перекрашенными глазами.
— Все бы ничего, да вот повадился ко мне один бизнесмен. Сказали: политик или шестерка политика — не разберешь. Платит не густо, можно сказать, тяну пустышку, но попробуй цынкани — вмиг натравит ментов и налоговиков. Обдерут, как липку, государству на лапти… Вот-вот заявится мозгляк. В чем только душа держится, а подавай ему каждый день новую девочку. Да еще требует, паскуда, чтобы во время его пребывания в борделе — ни души не было… Сплошные убытки. Девочкам нечем платить, швейцар-вышибала грозится переметнуться к конкуренту… Повариха Ленка еще держится…
Хозяйка борделя исходила желчью и ненавистью. Видно, достал ее политический бизнесмен до самого нутра, перемешал там селезенку с печенкой.
— Значит, от ворот поворот?
— Обижаете больную женщину… Как можно отказать постоянному клиенту. Боженька накажет. Только придется ночевать с Ленкой в закухонной комнатенке. Днем — ради Бога — сидите в гостиной, смотрите телек, а как появится сявка неумытый — на кухню, к поварихе под крыло.
— Раздавит меня тво Ленка, — Жетон поморщился от пронзившей плечо боли. — Какой-нибудь хреновый фельдшер у тебя имеется?
— А как же! Гинеколог имеется, девочек пользует…
— Рану твой гинеколог перевяжет? Или способен только в женских местах ковыряться? — недоверчиво фыркнул Жетон, пронизывая хозяйку борделя недоверчивыми взглядами. — Часто такие «гинекологи» на сыскарей работают… Твой, случайно, не бегает в уголовку?
— Не сомневайтесь, господин. За деньги, которые я ему плачу, пересадку сердца сделает, не то, что руку перевязать. Что до сыскарей — сам от них прячется. В розыске дедулька, ищут его…
Старичок-гинеколог обмыл плечо каким-то едким составом, наложил тампон и старательно накрутил столько бинта, что рука стало вдвое толще. Боль утихла. Раненный взбодрился, развалился на диване, смешил девочек, даже ощупывал их прелести.
До вечера Жетон балдел в обществе проституток. Справа его обнимала пухлая Клавочка, слева игриво пощипывала толстое брюхо веселая Настенька. Поощренная солидной капустой бабка Евдокия не знала, как обиходить богатого клиента, какие подсунуть закуски, чем напоить. Вертелась возле плюшевого диванчика, подмигивая девочкам, заботливо подсовывая под спину раненного подушки.
Вечером, за час до прибытия важного хмыря, Жетон, покачиваясь от переедания, скрылся в комнатушке за кухней. Ленка встретила постояльца довольно приветливо.
— Займемся любовью? — искусно изобразив страстное желание, спросила она, приглашающе приподняв ладонями жирные, отвисшие груди. — Как желаете: покататься или повозить?
Жетон презрительно оглядел гору мяса и жира, по недоразумению названную женщиной.
— Найди себе другого наездника. Дай срок, оклемаюсь — побазарим.
Комнатка поварихи — не рабочее места проститутки. Ибо Ленка в списке бабки Евдокии «девочкой» не значится. Если и приходится ей обслуживать клиентов, то только в редких случаях, когда либо остальной контингент занят, либо подвыпившему мужику захочется испробовать экзотическую бабенку. Поэтому обиталище поварихи, не в пример другим комнаткам, обставлено скупо, можно даже сказать — бедно.
Раненный отбросил угол одеяла, взбил подушки. Поругиваясь, с трудом стянул штаны, рубашку и разлегся на простынях.
— А я как же? — тоже обнажаясь, обиженно спросила хозяйка комнаты. — Сверху, что ли?
— На полу, лярва! — громыхнул постоялец. — Можешь мои портки подстелить. Небось, бока не отлежишь, вон какая жирнющая. Усохни, не мешай спать!
Ленка снова влезла в широченную рубаху, огляделась, передвинула половик, на него положила два плаща, в изголовье бросила какие-то мятые тряпки и послушно легла на импровизированную постель. Щелкнула выключателем и затихла. Не беда, поварихе и раньше приходилось спать на жестком. В бытность вокзальной проституткой — прямо на каменном полу, подстелив пару газет. Зато утром Жетон отстегнет ей за вынужденные неудобства сотню баксов, может быть, расщедрится на большую сумму… * * *
На третюю ночь произошло то, чего бабка Евдокия так боялась. Невесть чем напуганный любвеобильный бизнесмен велел телохранителю пройти про комнатам, осмотреть все помещения борделя. Не прячутся ли террористы, ожидая, когда высокопоставленный клиент, утомленный купленными ласками проститутки, задремлет?
Телохранитель, мужик средних лет, здоровенный, как заматеревший дуб, пошел по коридору. Конечно, возраст у него явно не бойцовский, но хозяина привлекло мастерское владение оружием — холодным и огнестрельным — изворотливость и сметливость. И вот бывший вор, шестерка видного авторитета, потом — зек, освобожденный по причине «смертельной болезни», превратился в телохранителя политбосса высокого ранга.
Должность — сволочная. Нечто среднее между слугой и живым щитом. Постепенно Виктор Негов, по кликухе — Ангел, привык к холопскому существованию, даже нашел в нем положительные черточки, скрашивающие скучную житуху. После того, как телохранителю посчастливилось найти под сидением служебной машины чиновника настороженную мину, хозяин уверился в его верности и надежности.
Постепенно Ангел превратился в доверенное лицо босса, тот разговаривал с ним, как с равным, не опасаясь предательства, советовался, доверял самые потаенные стремления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92