— Чем порадуешь, хозяюшка? Признаться, оголодал до безобразия, не поем — тебя проглочу.
Хотел было подшлепнуть «дочку» по упругой попке — во время удержал руку. Вспомнилось застолье в честь совершенолетия. Вдруг она сочтет отцовскую вольность призывом и повиснет на шее, снова подставив пухлые губки? С"умеет ли он удержаться?
Видимо, Дашка разгадала его сомнения — покраснела и отвернулась к газовой плите.
— Будь добр, папанька, нарежь хлеб и достань глубокие тарелки. На первое — уха из сазана, на второе — тефтели с вермишелью.
— Ох ты, уха, тефтели! — притворно восхитился Романов. — Настоящий пир!
Застолье пришлось отложить — в прихожей проснулся звонок. Неужели
Петька заявился? Вряд ли. Романов остановил бросившуюся в прихожую девушку.
Вдруг за дверью не Петька, а Ванваныч или его подручный с пистолетом?
Осторожно поглядел в глазок. На площадке — рыхлый пожилой мужчина. Оружия не видно, держит черный кейс.
Наверно, представитель страховой компании.
На всякий случай сыщик сунул в карман халата свой «макаров». Ничего не поделаешь, такая уж современная житуха — всегда быть настороже.
— Кто там?
— Простите, мне нужен Роман Борисович.
Голос — вежливый, просительный… Кажется, неприятностей не предвидится, можно открыть дверь.
Незванный гость нерешительно вошел в прихожую. Огляделся.
— Мы с вами незнакомы…
Нет, на страховщика не похож. Может быть, инженер из домоуправления?
— Будьте добры, представьтесь, — перебил визитера Романов. — Тогда и познакомимся.
— Видов Карп Семенович.
Сын вечного комбата и фельдшерицы. Как же он не походит на своего мускулистого, подтянутого отца! Капитана Роман, конечно, не видел, зато отлично помнит фронтовую фотокарточку, на которой комбат сидит с Клавдией, ротным Романовым и старшиной Сидякиным. Она, эта фотокарточка и сейчас прислонилась к графину с водой. Не дает внуку фронтовика расслабиться.
— Извините за допрос, Карп Семенович. Проходите в гостиную, пообедаем.
— Что вы, что вы? — перепугался Видов, будто ему предложено не разделить трапезу — штурмовать Эльбрус. — Я сыт. Обедайте — подожду.
Дашка успела сменить прозрачный халатик на джинсы и голубую кофточку. Сноровисто орудовала на кухне, вскрывала «гостевые» консервы, нарезала сыр и колбасу, накладывала в пиалушки салаты и винегреты. Не обращая внимания на смущенные отказы гостя, постелила на стол праздничную скатерть и принялась переносить на нее тарелки, тарелочки, ножи, вилки, закуску. Как положено на святой Руси, в центре — запотевшая бутылка водки.
— Хорошая у вас супруга, — залюбовался Дашкой гость. — Заботливая, хозяйственная и… красивая.
«Супруга» покраснела и бросила на Романа вопрошающий взгляд. Как он реагирует на опасный комплимент? Тот усмехнулся и снова повернулся к Видову.
Выпили. Первую рюмаху — за фронтовиков. Погибших и живых. Вторую — за их боевых подруг. Закусывал интеллигент медленно, аккуратно. Зато голодный хозяин метал все подряд.
Гость вытер накрахмаленной салфеткой сухие губы, демонстративно отодвинулся от стола.
— Спасибо, хозяюшка, все — очень вкусно… Не пора ли перейти к делу, по которому я вас побеспокоил?
Сейчас начнет плакаться по поводу страшной судьбы своей дочери, просить частного детектива найти ее.
— Подождите, — остановил Видова сыщик. — Поскольку намечается деловая беседа, нужно ее зафиксировать.
Понятливая девчонка, не ожидая просьбы, быстро освободила часть стола между собеседниками. Закуски и водку перенесла в кухонный холодильник. Сама устроилась на любимом диванчике, положила на колени раскрытую книгу.
— Дашенька, у тебя не найдется чистой общей тетради?
Не успел закончить просьбу — тетрадь легла под руку. На этот раз Дашка не возвратилась на диван — села рядом с мужчинами за стол и насторожила розовые ушки.
— Теперь внимательно слушаю вас.
Надежда на получение еще одного заказа по поискам и освобождению похищенной женщины рухнула — Видов не вспомнил о томящейся в неволе дочери.
— Видите ли, моя матушка, Клавдия Ивановна, перед смертью завещала во что бы то ни стало найти убийцу ее мужа, моего отца… Ну, какой из меня сыщик или следователь? Смешно даже подумать. Но у старых людей множество своих причуд. Правда, мне довелось некоторое время работать в уголовном розыске, наверно, именно это побудило мать завещать мне следствие по убийству мужа. В заключении обязала — именно, обязала, по другому она говорить не умела — при необходимости навестить ее фронтового побратима Романова Николая Даниловича. Я навел справки, оказалось он скончался. Сын его, ваш отец, Борис Николаевич тоже умер… Вот я и пришел к их наследнику…
Семен Карпович открыл кейс и принялся раскладывать перед оторопевшим частным детективом пачки писем, исписанные блокноты, отдельные бумажки с записями.
— Зачем вы показываете мне это?
— Не показываю — передаю. Так велела мать…
Надо бы, конечно, узнать о судьбе дочери посетителя. Дескать, год тому назад краем уха слышал о дерзком похищении. Но разложенный архив фронтовой фельдшерицы мешал этому.
Проводив Видова и заперев за ним дверь, Романов вернулся к столу. Вволю полюбовавшись на гору писем и блокнотов, он полез на антросоли, вытащил старый портфель, аккуратно обтер его мокрой тряпкой. Принялся упаковывать оставленное Видовым «богатство».
Дашка делала вид — увлечена чтением, на самом деле злые слезы туманили глаза, строчки расплывались, корчили ей ехидные гримасы. Ромка, так про себя именовала она «приемного отца», станет пережевывать очередную порцию информации, забудет о сидящей напротив «доченьке»… Или, как выразился гость — «супруге»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151