— заинтересовался Дюбин. — Каким это макаром: голубиной почтой или — вороньей?— Зачем? У нас у каждого по два-три мобильника. Заелись людишки — выбрасывают. Так что, без проблем.— Понятно... Значит, имееются суровые правила приема в свалочный коллектив, да?— А как же без правил? Место сытное, денежное...Неожиданно Дюбин расхохотался. Держась за живот, откинувшись на вонючие отходы. В последний раз он так смеялся после выстрела в спину Лавра.— Правила вступления... Ох, не могу!... Сытное место?— Ты чего развеселился? — обиженно покривился пожилой бомж. Я всегда говорю серьезно. Пока не накеросинюсь. Издеваешься, да?— Боже избавь! — перестал смеяться «весельчак». — Дай мобильник, серьезная личность. Всего на пару слов. Не бзди, приедут за мной — оплачу. С процентами.— Бери... Тебе какой сети?— Любой.Дюбин выбрал мобильник корейского производства.— Кстати, господа свалочники, как это место называется? С точки зрения географии?— Планета Земля! — выпалил Дергун. — Самое земное дно.— Не скажи, — вмешался пожилой. — Это с какой стороны поглядеть.— Поглядим отсюда, их вонючей ямы. Какое шоссе и какой ближайщий населенный пункт?Получив исчерпывающие сведения, Дюбин набрал номер...
Через сорок минут на бывший кирпичный завод приехал Ессентуки. Как всегда, серьезный и солидный. Посетовал на то, что «хозяин» не взял с собой пяток пехотинцевя. за что и поплатился.— Ладно, проехали! — перебил его Дюбин. — Филки привез? Выкладывай!Распростившись с бомжами, Дюбин одарил их тремя сотнями баксов — скромная цена за котелок молока и сочувствие. Приказал покорному Ессентуки ехать к покинутой неподалеку от спортивного особняка машине.Дарить Юрашу даже такую малость он не собирался... Глава 20 Никто Федечку не будил — проснулся сам. Электричка стоит, вагон пустой. Драгоценная папка — на месте, никто на нее не польстился. А вот пакет с бутылкой побеспокоили — фольга содрана, содержимое ополовинено.Может быть, зря он грешит на щипачей — сам в полусне пытался взбодриться? А одну «гранату» презентовал ментам. В знак признательности за то, что отнеслись с пониманием, не польстились на бумажник, не отправили в вытрезвитель.Оказавшись на пустующем перроне, Федечка решил допить «Одессу». Не таскать же нелегкую «гранату»? Опорожнив бутылку, он аккуратно опустил ее в ближайшую урну.— Извините, посуду забрать можно?Мужик интеллигентной внешности — выбрит, пострижен, одет в пристойную куртку, на голове — молодежная кепчонка с длинным козырьком. Начинащий бомж, хронический алкоголик или чокнутый, сбежавший из местной психушки?— Конечно, бери... А что, принимают?— Еще как! В особенности «бомбы». Для местного плодово-ягодного разлива.Надев на руку пакет, мужик выудил из урны пустую бутыль.— Вы случайно не подскажете...— Подскажу, почему не подсказать, — перебил «бутылочник» — Что вас интересует?— Во первых, где я нахожусь? В каком населенном пункте?— В Окимовске.— Ага! — обрадовался Лавриков. — Алгоритм моих безумных действий понемного проясняется... Следующий вопрос — как лучше добраться до бараков?— До каких именно? У нас, считай, повсюду одни бараки.— До тех, которые поближе к затону. Там еще барка в песок вросла.— Вот теперь понятно! Пройдешь через вокзал и топай, никуда не сворачивая, вниз.— А где вокзал?— Да вот он, перед тобой стоит. И дверь через него открыта.Федечка пренебрежительно оглядывает вполне пристойное здание.— Действительно, высится... Поверху написано для тупых — ОКИМОВСК. Спасибо, друг, услужил... До бараков далеко?— Как пойдешь. Ежели вприпрыжку — полчаса, вразвалку — минут пятьдесят.Бить ноги не хочется, они — свои, не казенные. Зря он поехал не на машине — общественным транспортом.— Такси у вас бегают... Извини за глупый вопрос...Мужик понимающе кивнул. Москвичу, привыкшему к столичному образу жизни, провинциальный городок кажется деревней. Вежливо простившись, он отправился обследовать другие урны...
Федечка не бежал и не плелся — шел размеренным шагом делового человека, знающего себе цену. С любопытством оглядывал деревенские избы, резные и запущенные заборы, огороды и цветники.Наконец, добрался до дощатого барака, в котором живут Осиповы. Он запомнил его с прошлого визита, когда неизвестно кто кого провожал: Лерка его или он Лерку?Солнце, оттолкнувшись от горизонта, медленно, с одышкой карабкалось по небу. Городок еще спит, даже чуткие собаки не реагируют на нахального пришельца.Выбив по стеклу маршеобразную мелодию, Федечка отошел на несколько шагов и застыл в ожидании. Разбуженные жильцы могут и окатить дерзкого парня ведром воды, и натравить на него проснувшихся псов.Из окна выглянула заспанная Лерка. В ночной рубашке, с растрепанной прической.— Ты? — округлила она глаза и торопливо влезла в укороченный, выше колен, сарафанчик. — Откуда?— О, милая, о, жизнь моя, о, радость! — продекламировал Федечка сочиненные в электричке стихи. Если честно, они, эти сонеты, позаимствованы у Шекспира. — Стоит, сама не зная, кто она. Губами шевелит, но слов не слышно. Пустое, существует взглядов речь...Опомнившаяся девушка ответила тем же. Из того же источника.— Как ты сюда добрался? Для чего? Ведь стены высоки и неприступны. Тебе здесь — неминуемая смерть, когда найдут тебя мои родные!...Федечка во все глаза смотрит на Лерку.— Ничего себе! Литературовед! Академик изящной словесности!— Думаешь, ты один грамотный? Я, между прочим, в театральное поступала, два раза. Не прошла по конкурсу, зато в трагедиях и комедиях ориентируюсь.— Здравствуй, Лерка... Лерочка.— Привет, Федечка. Ты откуда свалился?— С электрички.— А почему не на своей шикарной иномарке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68