— водитель воздержался. Не стоит по пустякам дразнить самолюбивого пацана, решил он, но от ехидной ухмылки все же не отказался.— Чтоб ветром не раздуло, — с деланным равнодушием пояснил он. — Одна укладка чего стоит — закачаешься. Бомжу на месяц хватит… Туалетная вода-то клевая? Или — из водопроводного крана?Нюхать голову водилы, как любит выражаться Санчо, западло. Унизительно для владельца солидного пакета акций «Империи».— Сам понюхай. Я тебе не дегустатор разной косметики. И мужской, и дамской!Женька еще раз притворно вздохнул. Вот, дескать, времена пошли, разные малявки права качают, издеваются над подневольным холопом.— У меня на макушке еще нюхалка не выросла… Но если не хочешь, обойдусь.— Ладно обижаться, — смилостивился Иван. — Попробую…Водитель наклонил голову, «дегустатор» поднялся на цыпочки, понюхал. Недоуменно пожал плечами.— Не разберу, наверно, нанюхался в салоне. Вроде, приятный запах, цветами отдает. Не то жасмином, не то — одуванчиком… Все, закончили обнюхиваться, сейчас поедем снимать женщин.Женька округлил глаза. Неужели у этого сосунка уже вырос хоботок? Как выражаются по «ящику», невероятно, но факт. Вон как задрал глупую башку, смотрит орлом, увидевшим добычу.— Каких женщин?Действительно не понимает или придуряется? Придется пояснить. Иван решился на полную откровенность. А чего ему стесняться, если тот же Хомченко пользует продавщиц в служебном кабинете?— Легкого поведения. Разве мы с тобой не мужики?И этот юнец считает себя мужиком, с иронией подумал Женька, попадется ему ядреная и опытная путана — так разделает, что сосунок выползет из борделя на карачках. Хорошо еще, если не очутится на больничной койке.— Кажется, у тебя поехала стриженная башка. В твоем возрасте материнскую грудь сосать, а не со шлюхами развлекаться.Упоминание о младенческом возрасте — соль на кровоточащую рану. Иван вздрогнул, еще выше поднял голову. Хозяин он или не хозяин, как смеет обычный водитель так с ним разговаривать!— Кому сказано: едем к проституткам! Назло всем! Самому себе назло! И не вздумай возражать — не потерплю!В голосе — не гордость и не возмущение — неприкрытая злость.Черт с тобой, гаденыш, решился Женька, обработает тебя шлюха, подергает за квелый «хоботок», он — сторона. Хочет дитятко испробовать себя в сексе, пусть пробует. Обязанность водителя — вертеть баранку, а не воспитывать сдвинутого по фазе недоумка.Только вряд ли даже самая грязная проститутка захочет за любые башли связываться с ребенком. Побоится. Нет, побоится не того, что испортит или что-то там нарушит — испугается наказания за растление детей.Везти малолетнего развратника в бордель не стоит — все эти заведения пасут менты. Заметят нового любителя женского тела, узнают и мигом трекнут Кирсановой. Так и так, ваш малолетний сынок посещает некие, неприличные заведения, примите меры воздействия. А отношения между матерью и сыном и без того натянуты, как бы не лопнули.Женька знает место, где тусуются бездомные путаны. Во главе со строгой сутенершей. Небольшой сквер на окраине Москвы. После первого обнюхивания и непременного торга, клиента отводят в снятую неподалеку квартиру для отпуска услуг и окончательного расчета.Вдруг Ванька на первом этапе одумается?Устроившись за руль, безногий инвалид подождал пока пассажир не разместится рядом.— Ну, теперь держись, сексуальный маньяк! Прокачу с ветерком!— Сам держись, — самолюбиво буркнул Кирсанов. Будто сплюнул…Несмотря на протезы вместо ног, Женька водил машину классно. Знал, когда можно ехать быстро, с ветерком, когда притормозить и двигаться «шепотом». Мчаться означает — за сто км, «шепотом» — не больше сорока. Нутром чует появление инспекторов ГИБДД, ловко избегает столкновения с резвящейся легковушкой или с тяжеловесной фурой.До скверика они доехали за рекордное для перегруженных московских дорог время — пятьдесят с небольшим минут. Припарковались к тротуару. Иван с испугом огляделся. В его понятии, обитель женщин легкого поведения должна выглядеть совсем по другому: небольшой зал, пригашенный свет, бархатные завесы, за которыми прячутся проститутки.А здесь — обычный скверик, на садовой скамейке, как птицы на проводе, щебечут пять девушек. Разного объема и калибра. Они одеты в сверхкороткие юбчонки и блузки с большим декольте. В стороне прогуливается два качка — непременная охрана. Появятся менты — отвлечь их, подойдет клиент — наоборот, привлечь. Меду охраной и подопечными девушками расхаживает сутенерша. Без старческих складок на шее и вставной челюсти — молодая женщина, занимающаяся выгодным бизнесом: торговлей женским телом.— Видишь давалок?— И все — продажные? Как-то не верится… Они кажутся чистыми и невинными.Женька усмехнулся. Сговоришься, мол, с той же мясистой бабой, у которой не груди —дальневосточные сопки, она тебе покажет свою стерильную чистоту и невинность, организует скачки с препятствиями.— Кажется — перекрестись! Гляди и выбирай. Здесь, как в супермаркете, на любой вкус. Ты какой тип предпочитаешь — тощих или жирных?Никогда раньше Иван не задумывался по поводу женской красоты и привлекательности. Женщина есть женщина, этим все сказано. Та же продавщица колбасного отдела — скромная и красивая девчонка, похожая на максимум семиклассницу, вертелась под немолодым любовником, азартно подстегивала его выкриками. Кто бы мог подумать?Но не признаваться же в позорной для любого мужчины неопытности?— Мне бы… Типа вон той, которая с косичкой. Не очень толстую и не слишком высокую. И не очень накрашенную. Противно, когда воняет помадой… Да еще измажет…Косичку уже выбрали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78