– Тореадор замолчал, потом тихо добавил: – Я не хочу, чтобы ты уловил в моем тоне наставление, амиго…
– Я благодарен, – быстро ответил Юлик. – Все же закончи… Коррида – не убийство, потому что там нет куриц?!
– Коррида – поединок. В поединке – любовь к жизни, страх и вызов смерти: убийство – монотонно и функционально… В поединке тебя и твоего врага связывает достоинство, любовь и ненависть так похожи… Убийство обесценивает, делает нереальным не только жизнь, но и смерть… Они разного цвета!.. – Тореадор взял со стола стопку и пригубил ее. – Время уже позднее, и много выпито текилы… Но я все же скажу: убийство – любовь к смерти, оно – желтое, как разбросанные Дьяволом горсти золотых монет. Только мало кто знает, что эти золотые монеты не более чем Его испражнения. Бык в вольере всегда был во власти человека… К чему устраивать корриду?! Быка можно заколоть, как свинью, как курицу… И у людей, у целых народов, забывших о достоинстве, у людей, питающихся Его желтыми испражнениями, так и делается. Ты понимаешь, о чем я, амиго?
Юлик кивнул. «Слишком много метафор, – думал он, – слишком много… А текила все-таки вещь!» И еще он подумал, что ему всегда не хватало отца, а теперь уже слишком поздно.
Кстати, Юлик тоже был на корриде. Его интересовала недвижимость в Испании, на берегу моря, в солнечной провинции Аликанте, где были белые дома и апельсиновые деревья. Юлик слышал, что где-то там находились виллы Пикассо и Майи Плисецкой и других занятных людей. Потом, в Мадриде, Юлика пригласили в Плаца-дель-Торрос, Дворец Быков. В Плаца-дель-Торрос проходила коррида. Там разносили воздушную кукурузу и кока-колу. К концу шоу было убито шесть быков и две лошади. Лошадей прикончили быки, которые сражались с людьми. Это было обозначено так: в финальном параде вывели двух лошадей в черных попонах. Кстати, лошадям закрывали глаза. Чтобы при виде атакующих быков они не обезумели от ужаса. Кроме того, корпус лошади был защищен толстой плетеной тканью. Но это не помогло. Быки поддевали лошадей ниже уровня ткани. В первом же бою располневший неумеха пикадор нанес быку слишком глубокую рану. За что был освистан публикой. Быка нельзя закалывать пикой, можно лишь наметить в толстой шкуре рану, куда матадор вонзит шпагу. Публику не интересовал толстый пикадор. Она действительно пришла не на убийство. Ее интересовал поединок между слепой силой чудовища – свирепого черного быка – и грациозным достоинством огненноокого матадора.
У Юлика было на этот счет свое мнение. Как и у его длинноногой подруги. Она не считала быка чудовищем. И, как любая настоящая женщина, в этот миг где-то в глубине своего сознания она была женщиной матадора. Но все-таки чудовище на шоу присутствовало. В полный голос, по-русски, длинноногая подруга Юлика кричала, что все собравшиеся вокруг, все машущие в знак одобрения белыми платочками – самые настоящие гнусные, самодовольные мудаки! Быки, огромные сильные животные, беззащитны, как дети, а эти вокруг– гнусные, кровожадные уроды. Юлик подумал тогда, что, возможно, она права. Длинноногая подруга Юлика была дорогой проституткой, «Мисс» чего-то там… Русского никто не понимал. В ответ ей окружающие только улыбались. Спутники Юлика решили, что знаменитая русская «Мисс» перепила с утра шампанского. Может быть, так оно и было. Потом несколько дней Юлику снились огромные умирающие быки. Особенно тот момент, когда бык, уже пронзенный шпагой матадора, опустился на передние ноги. Хорошо, если из его рта не брызнет кровь. Тогда публика заходится аплодисментами, а тореадор небольшим кинжалом наносит последний удар – удар милосердия, и бык, бывший еще недавно живым, черное грозное чудовище, становится на миг маленьким теленком. И, как бы сворачиваясь калачиком, уходит в уют смерти. Все это продолжается лишь миг, а потом уже смерти нет, потому что бык, завалившись на бок, превращается в обычную дохлую тушу. Даже весьма забавную. Тушу потом разделывают, а мясо продают любителям. Дороже, чем обычно.
Во время того представления быки подняли на рога двух лошадей. На одной как раз и сидел толстый неумеха-пикадор. Несчастное животное так и не поняло, что его убивают. Лошадь ушла с арены сама. Деревянный борт, куда бык прижимал лошадь, и трава под ним были в темных пятнах свежей крови…
Кстати, длинноногую подругу Юлик забрал прямо с конкурса красоты, увел из-под носа у какого-то араба. И все потому, что у Юлика Ашкенази не было своей девушки, любимой женщины, герл-френд или там более или менее постоянной подружки. Несколько последних лет Юлик пользовался услугами только проституток. Он говорил, что на баб у него нет времени. Наверное, он догадывался, что сам себя обманывает. Юлик имел некоторые проблемы в общении с девушками. Нет, он не был физическим импотентом. Но только когда платил. Когда Юлик Ашкенази платил за секс, у него не было никаких проблем. Наоборот. Он даже раз подслушал, как барышни называли его энергичным и весьма мужественным любовником. Впрочем, слово «мужественный», возможно, он выдумал позже.
Юлик вернулся в реальность. Ужин. Каталонские цыгане. Страстно-ритмическое фламенко. Итальянский ресторан в революционном центре Москвы и море роскошных баб.
Тореадор предлагал еще выпить текилы:
– Ты что-то был печальным, амиго… давай, это помогает.
– Я просто подумал, – сказал Юлик, – что на корриде можно быть только тореадором или быком…
– Ты имеешь в виду, что нельзя быть публикой? – поинтересовался тореадор.
– Я имею в виду то, что я сказал… Твое здоровье, амиго!
Они выпили. Тореадор продолжал смотреть на Юлика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157