Мне, правда, пришлось нейтрализовать троих охранников, но мы могли бы на этом остановиться, как считаете?— Оставь их, — попросил Евгений Петрович, — они здесь ни при чем.— Кто знает, кто знает… Хотя, честно говоря, я и не собирался причинить им вред. Не стоит, а?Именно в этот момент Евгению Петровичу удалось взять себя в руки.«Оленька, бедная ты моя…» — промелькнуло в голове.И он сказал холодным и жестким тоном, негромко:— Если хоть волос упадет с их голов, я размажу тебя, сотру, ты понял меня, сынок? Я спущу на тебя всех, достану из-под земли и сотру! Обещаю. И не забывай — я знаю, где найти твоего отца.— Это все? — поинтересовался Санчес; чуть подождал. — Наверное, нам уже не надо играть друг с другом, — произнес он рассудительно. — Мне кажется, для игр уже немножко поздновато.Повисла непродолжительная пауза. Евгений Петрович крепко сжимал телефонную трубку, которая стала липкой от пота. На лбу тоже выступили капельки пота. Холодного.— Где моя дочь? — спросил Родионов.— Жива, — быстро ответил Санчес. Что-то странное прозвучало в его голосе, Родионов этого не понял. — И все будут живы, если мы теперь проявим разумность. — Голос Санчеса зазвучал с прежней пугающей беззаботностью:— Ведь мы на то и мужчины, чтобы контролировать свои неудачные мысли, я же прав? Ну не удалось один раз, но всегда человеку можно дать последнюю попытку. Как?— Что ты хочешь? — спросил Родионов.— Хороший вопрос, — сказал Санчес. — Если вы мне сможете на него правильно ответить, то все еще будет хорошо.— Не надо мне угрожать, сынок. — Голос Родионова теперь звучал спокойно. — Тебе нужен твой фонд? Или моя жизнь? Ты сам мне скажи цену, сынок, я заплачу, если это окажется в моих силах. Но не надо мне угрожать.«Эх ты, старый лис, — усмехнулся Санчес, — а ведь когда-то я так верил твоим песням».— Я не угрожаю, — заверил Санчес. Прежняя веселая беззаботность. — У меня нет на это времени. Я просто собираюсь дать вам инструкции. И если вы их выполните, уже ничего не путая, то очень скоро сможете обнять жену и дочь. Вы готовы?— Я не понимаю, о чем ты. Но я слушаю тебя.И Санчес дал ему эти инструкции. Конечно, его интересовали деньги, «его фонд» — и это тоже, но все остальное было странным, очень странным. Вернее — было ничем. Евгений Петрович Родионов должен был присутствовать на этой пресс-конференции. Лично. И ничего не происходит. Санчес нигде не появлялся.Никаких звонков — полная тишина. И если этот их разговор прослушивается (Евгений Петрович знал, что нет), то это тоже должно быть отрегулировано. На пресс-конференции Санчес вернет ему жену и дочь.«Он что, сошел с ума?» — мелькнуло в голове у Евгения Петровича.— Я даже верну детей, — продолжал Санчес, — хлопотно с ними. А ведь мог бы разыграть эту карту, а? Ведь им может не очень понравиться их мама? Ну, вы-то знаете, как с ними, с малышами, — не угодишь…Все же пару распоряжений по телефону Евгению Петровичу придется сделать, но… распоряжений обычных, не нарушающих хода вещей.Он дал ему все инструкции и уже в самом конце разговора неожиданно спросил:— Евгений Петрович, теперь уже не важно, но все-таки. Вы знаете, я тут в вашем доме увидел изображение бога Сатурна и вот подумал… Как такое могло случиться? — Короткая пауза. — С нами?Впервые голос Санчеса звучал не угрожающе и не беззаботно. Это был просто вопрос, заданный человеком, понимающим, что бесполезно говорить о прошлом. И уж тем более о прошлом сожалеть. Но вопрос был задан. С еле уловимым оттенком горечи. Если Санчес был способен испытывать горечь. Евгений Петрович помедлил. Он мог сказать очень много или ничего, но ведь теперь действительно немножечко поздновато для игр. И он произнес голосом, в котором не было ни испуга, ни попыток оправдаться, — это была спокойная, может, чуть печальная констатация факта:— Вы вышли из-под контроля, сынок. Это все, что я могу сказать.Санчес какое-то время обдумывал услышанное.— Думаю, что нет, — негромко произнес он. — Думаю, вопрос в другом.И Санчес повесил трубку. * * * Евгений Петрович Родионов выполнил все, что потребовал от него Санчес. Он сделал все звонки и, отдавая распоряжение водителю быть готовым выехать в головной офис компании «Континент», еще раз подумал о том, что во всех этих требованиях Санчеса нет ничего экстраординарного. Кроме того, что Санчес попытается забрать свои деньги. Но ведь он мог содрать с него три шкуры…Санчес попытается нейтрализовать «Вику»? Глупо, ему это ничего не дает. Раскрыть «Вику», сыграя детьми?.. Тоже бред — в его положении, а тем более сегодняшнем положении, не принято появляться в публичных местах и делать какие-либо общественно значимые заявления. Он не камикадзе. Санчес действует не в одиночку? Очень маловероятно, и… все это не сходится. Рассчитывать на какой-либо общественно значимый резонанс в положении Санчеса — еще больший бред, чем все остальное. Он это знает не хуже других. Тогда зачем весь этот балаган с присутствием Родионова на пресс-конференции? Санчес всегда был слишком прагматичным, и вряд ли личная месть окажется для него важнее рациональных соображений.Жесточайший цейтнот.Но ведь он мог содрать три шкуры… Быть может, он это и делает?— Что он задумал? — негромко произнес Родионов. — Что он задумал?Евгений Петрович Родионов понял, что не знает ответа на этот вопрос. * * * Она ждала. Мерила шагами свой пустынный кабинет и ждала. До пресс-конференции оставалось чуть больше двух часов. Виноградов обеспокоен — он уже знает, что Андрей, старый добрый Викин друг, вернулся из заграничной командировки до срока и вроде бы тоже собирается присутствовать на пресс-конференции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115