Он сходил бы с ума, считая часы дороги, отпусти его прямо сейчас. Но перед тем как ему оказаться на перроне с билетом и справкой об освобождении в руке, должно пройти семнадцать лет и девять месяцев. Должна пройти жизнь.
Придя в себя, он стал прислушиваться к себе, пытаясь понять, какие изменения произошли в нем с того момента, как он стал думать о Вике и сыне. Через минуту вползаемое, не оставляющее его ни на минуту, как и любого другого здесь, чувство голода вновь вернуло его в реальность. Хочется есть, а до ужина еще два часа.
«Хочу мяса…»
Фьюить!..

Глава 2

Лес стоял тут тысячелетиями не для того, чтобы упасть под первым ударом топора или единственным вжиком бензопилы. Природа предусмотрительна, она растит кедры, заботясь об их будущем. Вырастает великан высотою тридцать метров, его гнут бури, прогибает ветки мокрый снег, сушат ветра, а он стоит и продолжает набирать мощь. Поддастся ли он, когда к его подножию подойдут двое измученных болезнями и голодом зэков и начнут долбить его топорами?
Долго им долбить придется. Пилой, пилой его… Когда силы двоих уже на исходе, соленый пот заливает глаза, а обезвоженный организм начинает давать сбои, кедр, чуть затрещав, указывает кроной место своего будущего падения. Ох, как не хочется ему, простоявшему сто лет, падать…
Он будет еще долго цепляться за жизнь, прогибаясь и вибрируя, не давая обессиленным зэкам повалить его огромной палкой.
Зэки упираются в землю, словно пытаясь оттолкнуться от обратного хода ее вращения, наконец стопорят ее, и кедру, которому уже некуда деваться, остается последняя надежда – забрать с собой, если повезет, хотя бы одного из этих мерзавцев. Они приехали в тайгу на четверть своей жизни, и цель у них одна – уничтожить как можно больше его собратьев, простоявших тут века.
– Не сидим, мать вашу!
Конвой зол. Кажется, не выполняется норма. На саму норму наплевать, но подходят к конвою бугры и жалуются, что день перевалил через экватор, а выработки нет. Нет плана, значит, это не зона, а дом отдыха. И конвой свирепеет. С них тоже спросят. Толяну Бедовому на все это наплевать. Он не вмешивается в дела одних и проблемы других. Его задача – вопросы решать и делать все возможное, чтобы зэки за разбором к нему приходили, а не на ножах в бараке схватывались.
– Упрели, суки? За работу!
Зол конвой. А овчарки, те вообще с ума сходят. Зачем такие тонкие поводки? Зэки косятся на них, и думают, на кого из них кинется та, ближняя, чепрачного окраса, если вдруг засаленный поводок срежется и зверь почувствует свободу? Зверь – не человек, ему думать не положено. Раз поводок ослаб, значит, ату. Кто тут ближний? Вот этот, дед с желтым лицом. Он, когда кашляет, глаза пучит. Дразнит, гад. Потому он и первый. А вторым будет, если хозяин не успокоит, вот этот сорокалетний хмырь с наглым взглядом.
Овчарка подалась было на него, но внезапно осеклась, и лай стал тоньше. А вскоре и вовсе успокоилась. Не смотрит в глаза сорокалетнему, свежему еще и сильному. Взгляд у него какой-то свой. Ему бы среди хозяина и прочих, а он с этими, вонючими, которых порвать хочется сразу, едва на глаза попадутся. И дух от этого новенького какой-то привычный, успокаивающий. Но самое главное – взгляд. Не боится собак, и собаки, встречая его глаза, успокаиваются. На своего он похож, сорокалетний этот. Иначе от него пахнет, а потому злобы нет.
Обед, а силы зэков уже на исходе. Делянка ширится, будь она проклята, а тайга не заканчивается. В России в зоне сидеть невыносимо. Леса в ней еще лет на пятьсот отсидки. А пока эти дорубишь, за спиной новые вырастут. Неисчерпаемые запасы, богатство российское…
– Мы с тобой друзья или не друзья?
Зебра впился зубами в кусок сухаря, один из тех, на которые обыграл в «буру» кухонного шныря, и протянул вторую половину Летуну.
Саня Зебров, тридцатипятилетний малый с вызывающими наколками на обеих кистях рук, попал на «дачу» сразу после того, как в возрасте двадцати восьми лет получил условный срок наказания в четыре года за кражу автомобиля из чужого гаража. Судья учел, что Зебра работает автослесарем, его положительные профессиональные характеристики с места работы (а иначе и быть не могло, поскольку человек крал автомобиль, поставленный в охраняемом гараже на сигнализацию, и в конце концов украл), наличие несовершеннолетнего ребенка в семье и пожалел. Светил реальный срок, потому что авто Саня успел разобрать и часть его продать, но раскаяние и положительная характеристика с работы и с места жительства сделали свое дело. Не помогла прокурору даже имеющаяся у Сани судимость за грабеж. Зебра так и вышел из суда, не понимая, с ним пошутили, или он действительно на свободе.
То ли на радости, то ли по глупости, он в этот же вечер вместе с друзьями отпраздновал победу адвоката, и этим же составом они взяли разбоем квартиру. Взяли их на пороге, поскольку хозяева, умные люди, перед сном ставили квартиру на охрану. И снимали лишь после того, как убеждались в том, что прибывшие не унесут из квартиры деньги, только что вырученные за проданный в деревне дом. За ними, собственно говоря, Зебра с друзьями и шел. Положительная характеристика из жилищно-эксплуатационного участка на этот раз на судью не возымела никакого действия, и он прямо-таки пошел на поводу у государственного обвинителя. Двенадцать лет лишения свободы за выбитые зубы хозяина квартиры и инфаркт хозяйки. Плюс те четыре, которые повезло не получить ранее. Из шестнадцати имеющихся Зебра провел на «даче» пять, и теперь в некотором смысле считался старожилом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16