— Права? Это можно, — откликнулся Костыль, для виду шаря у себя в кармане.В этот момент из кирпичного одноэтажного здания поста ГАИ вышел еще один милиционер в офицерской форме. Он держал руку на боку, возле кобуры.«С этим не добазаришься. — Мысль просвистела, как пуля. — Пора рвать когти».Не ожидая ни секунды, Костыль вдавил педаль газа до упора и рывком сбросил сцепление. Двигатель взревел, задние колеса завизжали, заскользили на подледеневшем грунте обочины, морозный воздух наполнился запахом обгорелой резины, паром и пылью.«Жигули» повело в сторону, и сержантСазонтьев, рискуя быть сбитым, с невероятной прытью отскочил.Наконец колеса зацепились за грунт, и машина рванулась вперед. Костыля вдавило в спинку сиденья подобно пилоту в набирающем скорость истребителе.— Стой! Куда? — заорал лейтенант Евсеев, выхватывая из кобуры пистолет. — Стой!Но «Жигули» уже выскочили на асфальт шоссе и, вихляя из стороны в сторону, набрали скорость. Костылю наконец удалось выровнять автомобиль на проезжей части, и, не переключая скорости, он разогнался до сотни километров в час. Лишь после этого он смог глянуть в зеркало заднего вида.Посреди дороги, бессмысленно размахивая пистолетом, стоял лейтенант-гаишник и что-то кричал. Сержант, проверявший документы, ошеломленно вертел головой и вытирал лоб рукавом бушлата.— Что, перессал? — засмеялся Костыль, бросая в рот сигарету.Он прикурил и тут же глубоко затянулся, заполнив дымом легкие.— Фу, — выдохнул Костыль. — С этими разобрался, а дальше-то что?До места назначения оставалось еще километров сорок. Но уже через минуту вся областная ГАИ будет оповещена о дерзком поведении водителя красных «Жигулей». Если и не вся, то по меньшей мере ближайший пост, где его могут ждать. Костыль не знал, что делать.Рвануть по проселку? Куда? Что потом? Бросить лайбу? Это означает только одно — не выполнить обещание и подвести под монастырь собственного брата.«Ах, Игнат, Игнат, не уследил я за тобой, — укорял себя Константин. — Пока были вместе, ты рос нормальным пацаном, а стоило мне отправиться на выполнение долга перед Родиной, и тебя посадили на иглу».Игнат был его младшим братом. Обоих на родной улице провожали многозначительными взглядами соседки и, переглядываясь между собой, говорили:— Безотцовщина…Накануне вечером Игнат прибежал домой в состоянии крайнего возбуждения. Мать, как обычно, была на работе. Константин сидел перед телевизором с бутылкой пива в руке.— Ты чего? — спросил он.С братом случилась настоящая истерика.— Костыль, они меня попишут. Я из дому не могу выйти без денег. Я — покойник, понимаешь? Жмурик.Константин резко встал.— Заткнись! — оборвал он нервные причитания Игната. — Возьми себя в руки, ты же не баба.Игнат кинулся на диван, обхватил руками голову и стал качаться взад и вперед.— Не могу, не могу. Даже если они меня не пришьют, я все равно сдохну. Мне ширнуться надо, а там они.— Что? — не поверил услышанному Константин.— Вот, смотри. — Игнат рванул рукав болоньевой куртки и показал испещренное мелкими точками запястье.— Давно? — только и смог спросить Константин.— Какая разница? Год. Тебя не было, я же не думал…— Сколько задолжал? Почувствовав какую-то надежду, Игнат вскинул голову.— Две…Встретившись взглядом с Константином, он отвел глаза и поправился:— Три. Три косых.— Ах ты, засранец…Константин едва подавил в себе острое желание врезать непутевому братишке крепкий подзатыльник.— Ты еще небось и у матери воровал?— Ничего я не брал! — взвизгнул Игнат. — Я бы столько не задолжал.Константин чувствовал, что Игнат говорит правду.— Кому должен?— Кому, кому, — плаксиво сказал Игнат, — Пантелею. Он у нас самый богатый.Про Пантелея в этом маленьком подмосковном городке ходила дурная слава.Впрочем, с виду он был тихим неприметным мужичонкой лет сорока — сорока пяти, одевался скромно и ездил по городу на стареньком, кое-где насквозь проржавевшем «Москвиче».Пантелея часто видели в местном кафе «Радуга», где у его столика постоянно вертелись сомнительные личности с синими от татуировок пальцами.— Он что, тебе угрожал?— Нет, он никому не угрожает. Но у него дружки есть… Вот они…— Кто такие?— Ты их не знаешь. Хлыст, Шила, Борисик. Сказали, чтоб без денег не возвращался, иначе…— Иначе — что?— На ножи поставят.После этой фразы Игнат как-то обмяк, завалился на диван — в верхней одежде и обуви — и закрыл глаза рукой.Константин направился в прихожую, где снял с вешалки куртку.— Я сам разберусь, — одеваясь, сказал он. — Никуда из дому не выходи.Он прямиком направился в кафе «Радуга», зная, что Пантелея можно найти там в любое время дня и ночи.Константин не ошибся. Местный авторитет сидел за столиком у окна в окружении нескольких подельников, лениво развалившихся на стульях. Увидев направляющегося к столику высокого широкоплечего парня в куртке защитного цвета, двое крайних тут же встали и преградили ему дорогу.— Куда прешь? — сверкнув золотой фиксой, спросил один из них — невысокий коренастый крепыш.Константин почувствовал отчаянное желание врезать ему по роже и сбить спесь. Он кожей ощутил, как у него начинают чесаться кулаки. Но из-за столика донесся тихий примиряющий голос Пантелея:— Не кипишуй, Борисик, это ко мне. * * * Шестое чувство подсказало Костылю, что можно свернуть на ближайший проселок. Дорога была настолько разбитой, что по ней мог пройти только танк. Через сто метров машину пришлось остановить. Константин заглушил мотор, вышел на воздух и, закурив, принялся размышлять.Не прошло и минуты, как он услышал вой милицейской сирены.«Опомнились, гады, — с ненавистью подумал Костыль, вглядываясь в просветы между деревьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15