БТР сгорел вместе с экипажем. А ты чудом спасся только потому, что взрывной волной тебя отшвырнуло в сторону. Через два часа танковая колонна, конечно, сровняла с землей кишлак, но от этого легче не становилось.Анаша, которой в Афгане было достаточно, помогала хоть ненадолго забыться, спастись от этого кошмара. Костылю повезло — он не стал законченным наркоманом, как многие из тех, кого он знал.— Ладно, Чалдон, не шуми, — успокаивающе сказал Панфилов.Он аккуратно отставил подельника в сторону и заглянул в салон «Жигулей». Ключи торчали в замке зажигания.— Как лайба?В ответ Чалдон промычал что-то нечленораздельное. Теперь понятно, почему Пантелей не доверил Чалдону перегонку машины. Хорошо, что он вообще смог добраться до окраины, не посчитав по дороге столбы.— Топай домой, — сказал Костыль, усаживаясь за руль.Чалдон отмахнулся и, пошатываясь, побрел вдоль забора.«Ну и хрен с тобой, — подумал Костыль. — Лишняя забота. Пусть Пантелей сам разбирается, мое дело маленькое».Через час он должен быть возле Московской кольцевой автодороги. Там, в лесочке, напротив километрового знака, будет ждать клиент. Сдать ему лайбу — и свободен, как ветер в поле.Костыль повернул ключ в замке зажигания и мельком глянул на счетчик спидометра. Ого, пятнадцать тысяч, а так сразу не скажешь. Аккуратный хозяин.Машина легонько вздрогнула. Двигатель завелся с пол-оборота. Обкатанный мотор — это хорошо. Можно проехать по пустому утреннему шоссе с ветерком.Костыль дал назад, развернулся и направил автомобиль по проселочной дороге. Через пять минут он выехал на шоссе и, немного расслабившись, сунул в рот сигарету. Закурив от автомобильной зажигалки, он глубоко затянулся и выпустил струю дыма в приоткрытую форточку. Пока все идет неплохо. Музычку, что ли, послушать? В салоне «Жигулей» стояла приличная импортная автомагнитола. Костыль заглянул в бардачок. Среди бумаг и гаечных ключей обнаружилась кассета без коробки. Качество записи оставляло желать намного лучшего. Из динамиков донесся хриплый голос.«Дело было очень поздней осенью» — старая блатная песня, известная Костылю еще с детства, подняла настроение. Он стал подпевать, похлопывая пальцами по рулевой колонке. Дело было очень поздней осенью.С неба очень мелкий дождик моросил.Шел домой я пьяною походкой,Тихо думал и о ней грустил. В переулке пара показалася.Не поверил я своим глазам:Шла она, к другому прижималася,И уста тянулися к устам. Сразу хмель покинула головушку.Из кармана вытащил «наган»И угробил я свою зазнобушку,А в ответ сказали мне: «Жиган!» Пой, гитара, пой, гитара милая,Что прошло, того уж больше нет.И прошу вас, милые ребятушки,Не влюбляйтесь в девок с малых лет… Костыль не отказал себе и в удовольствии промчаться по прямому ровному участку шоссе. Он вдавил педаль газа до упора и сбросил скорость лишь тогда, когда стрелка на круглом табло спидометра достигла указателя «120».— Хватит шалить, — сказал Костыль самому себе, — дальше езжай спокойно и не дури. Через десять километров пост ГАИ. * * * Зуммер гудел долго и настойчиво. Молодой белобрысый парень в милицейском мундире с двумя лейтенантскими звездочками на погонах с трудом оторвал голову от стола. Сонно протерев глаза и широко зевнув, он глянул на часы. Без десяти шесть.— Поспать не дадут, — недовольно буркнул он и снял трубку.— Евсеев, спишь, что ли? — донесся раскатистый голос дежурного.— Никак нет, товарищ капитан. Я тут… отлучился… по надобности.— По голосу слышу, что врешь. Ладно, Евсеев, поднимай напарника.— А что случилось?— Сигнал поступил. Проверишь красные «Жигули» шестой модели, номерной знак 11-42.— Угон?— Соображаешь, лейтенант. Действуй по обстановке.Евсеев положил трубку и, откашлявшись, заорал во всю глотку:— Сазонтьев, подъ-ем!Старший сержант, примостившийся на кушетке в углу, тяжело заворочался.— Товарищ лейтенант…— Я сказал — подъем!Разминая руки, Евсеев подошел к подчиненному и пнул сапогом в ножку кушетки. Старший сержант с превеликим трудом поднялся, очумело помотал головой.— Привести себя в порядок и живо на пост! Красные «Жигули» шестой модели, госномер 11-42 — проверка документов. Шевелись, шевелись!Проклиная в душе неизвестного владельца красных «Жигулей», старший сержант Сазонтьев застегнул белый ремень, накинул бушлат, нахлобучил фуражку и, сжимая в руке жезл, вышел на обочину шоссе.Стылый морозный воздух обжег широкие скулы,— Скоро, наверное, снег выпадет, — пробормотал Сазонтьев, растирая лицо широкими ладонями с короткими толстыми пальцами.Вся его внешность выдавала в нем простого деревенского парня, который после службы в армии не захотел возвращаться домой к ремеслу механизатора, а прямиком направился в отдел кадров областного Управления внутренних дел.Минут через пять на пустынном шоссе показались красные «Жигули» шестой модели. Сазонтьев вскинул жезл и жестом приказал водителю автомобиля остановиться. * * * Костыль почувствовал, как засосало под ложечкой.«Твою мать, — выругался он про себя. — Какого хрена этот мент торчит на дороге в такую рань? Пантелей же сказал, что все будет тихо».Он сбросил газ, уменьшил скорость. Мозг принялся лихорадочно просчитывать варианты. Проверка документов или хозяин настучал? Погоди, какой хозяин? Пантелей сказал, что он в отъезде. Может, все обойдется? Надо было с собой пузырь захватить. Дурак, не подумал.Костыль остановился возле дежурного гаишника и, наклонившись к правой дверце, опустил стекло.— В чем дело, командир? — беззаботно улыбаясь, спросил он.— Старший сержант Сазонтьев, — вяло козырнул гаишник. — Права и документы на машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15