Раньше на каждую перегнанную машину деньги приходилось одалживать, а теперь своим оборотным капиталом обзавелся.
— И во сколько же тебе эта обошлась?
Цеп поморщился. Своим вопросом Феликс разбередил незаживающую рану.
— Да разве окончательную цену сейчас сказать можно? Еще с полицией не до конца расплатился, пограничникам кое-что сунуть придется, а тут еще и бригада ходит. Подошли ко мне и триста марок заломили, иначе, говорят, все стекла побьем. Я им говорю, ребята, да разве я лук с хлебом с газетки ел бы, если бы у меня такие деньги в кармане лежали? Думал, проскочу. В прошлый раз беднячком прикинулся, так другая бригада, когда я через Украину машину гнал, еще и котлет мне принесла с хлебом. Хохлы народ жалостливый. А эти полчаса на размышление дали.
— Заплатил? — поинтересовался Феликс.
— Нет. И не собираюсь, — покачал головой Цеп. — Мне деньги с неба не падают.
— Так стекла же побьют!
— Что-нибудь придумаю, — вздохнул Цеп, предлагая Феликсу полакомиться желтым салом с темными прослойками мяса.
— А я на твоем месте заплатил бы.
— Гордость не позволяет.
Пока они разговаривали, очередь немного продвинулась.
— А твоя машина где? — спросил Цеп.
— Вон стоит, сейчас поеду.
— А, я же и забыл, ты теперь иностранец, тебе туда, где «только для белых».
Марина коротко просигналила, думая, что Феликс совсем позабыл о ней.
— Погоди, я тебе сейчас чего-нибудь пожрать принесу. — Колчанов приоткрыл дверцу.
— У меня у самого жратва пристойная есть, но не поверят же, сволочи, что я без денег, если начну мясо копченое уплетать и запивать безалкогольным пивом.
— Не поверят, — согласился Феликс.
— Ну так вот, давлюсь, а ем, — и Цеп с отвращением посмотрел на хлеб и прогорклое сало.
В заднее стекло машины кто-то несколько раз постучал. Цеп нервно обернулся и встретился взглядом с парнем в кожаной куртке. Тот жестом показал, что пришел за деньгами. В это время как из-под земли выросли двое его «коллег». В руке один держал увесистый булыжник и для пущей убедительности подбрасывал его, словно теннисный мячик.
— За деньгами пришли, — шепотом проговорил Цеп и тут же, широко улыбнувшись, пробормотал Колчанову: — Ты только ни во что не встревай, я сейчас договорюсь.
— Ребята, — продолжая широко улыбаться, Цеп выбрался из машины, — какие проблемы? Нет у меня денег! Были бы, что мне, жалко? Я же сам знаю, что сколько стоит, в другой раз заплачу.
— Другого раза не будет, — послышалось в ответ.
Мордоворот с булыжником замахнулся своим орудием пролетариата, целясь в ветровое стекло. Затем, обращаясь к Колчанову, дружелюбно проговорил:
— Эй ты, выйди из машины, а то еще ненароком в голову попаду.
— Вот, все что есть, — пытался убедить их Цеп, снимая с руки дешевые кварцевые часы. — Корпус золоченый, берите.
— Ты нам дурку не задвигай, — угрожающе произнес питекантроп с каменюкой.
Цеп попытался вклиниться между парнем, державшим камень, и своей машиной. Совсем неподалеку, преспокойно наблюдая за всем происходящим, прохаживался полицейский. Хотя Феликс твердо решил не вмешиваться ни в какие разборки, пока не доберется до Бобруйска, он уже начал терять терпение. Картинка нравов переходного к беспределу периода не могла не действовать на нервы австрийскому подданному.
— Эй ты, лох! — крикнули ему.
Один из амбалов изо всей силы рванул на себя дверцу машины и схватил Феликса за плечо.
— Кому сказано — выйди! — рявкнул громила. Водители других машин избегали смотреть в их сторону. Сами-то они откупились и теперь не понимали, почему кто-то другой должен избежать финансовых потерь.
Только когда дверца оказалась открытой, парень, пытавшийся вытащить Феликса из машины, понял, что недооценил своего противника. Но отступать было поздно и обидно. Он схватил Колчанова за плечо и дернул изо всех сил. Но Феликс даже не шелохнулся.
— Выйти? — спокойно произнес он, выбираясь из машины.
Но поскольку остальные парни стояли по другую сторону, они не заметили, что Феликса хилым не назовешь. Это чувствовалось только вблизи.
— Ну нету, нету денег! — продолжал причитать Цеп, хотя на самом деле в носке у него лежала тысяча марок, завернутых в полиэтилен и приклеенных к пятке пластырем.
— Ну, раз нет… — зловеще усмехнулся парень с камнем в руке и обрушил удар на лобовое стекло машины. То мгновенно разлетелось на бесчисленное множество сверкающих осколков. — И теперь нет? — только и успел спросить бандит, как вдруг почувствовал сильную руку на своем плече.
Громила попытался с разворота ударить Феликса кулаком в живот, но Колчанов качнул бандита в сторону и двинул его снизу в челюсть. Тот хрюкнул совершенно по-поросячьему, плюхнулся на землю и тут же принялся лихорадочно рыться в своем кармане. У Феликса не было времени размышлять, нож он там ищет или пистолет, потому что сзади над ним был уже занесен металлический прут, завернутый в газету. Вроде бы прохаживается себе молодой человек со свернутой в трубочку газетой, а внутри килограммовый обрезок стальной арматуры.
Колчанов не был настолько наивен, чтобы думать, будто его собираются прихлопнуть пустой газетой, как муху. Он уклонился в сторону, зная по опыту: самое страшное для противника не то, что его удар будет отражен, самое страшное встретить, когда бьешь со всего размаха, пустоту. Тогда очень тяжело перегруппироваться.
Газета разорвалась, железяка скользнула по капоту, аж искры полетели. Цеп, смирившийся было с мыслью, что мирно разойтись не удастся, прижался спиной к машине и занял стойку. Лежавший на спине бандит выхватил из кармана короткий пистолет и попытался прицелиться в Феликса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99