— Вот же, черт, выспаться не дадут! — пробурчал Феликс, натягивая на ноги кроссовки и нехотя выходя из машины.
— Утро-то какое! Утро! — прошамкал старик, показывая на подернутое туманом озеро.
Феликс посмотрел на часы: половина пятого. В общем-то он собирался спать еще полчаса, не больше, так что разбудили их вовремя.
— Да, неплохое утро, — согласился он.
— И девушка хорошая, красивая. — Старик хвалил Марину так, как хвалят дорогие вещи.
— Красивая, — не стал отрицать Колчанов.
Марина тоже выбралась из машины и с удивлением обнаружила, что, кроме них, здесь есть кто-то еще. К тому же неподалеку стояло большое кирпичное прямоугольное здание с проваленной крышей, которого ночью не было видно. В торце его высилась закопченная труба, стянутая металлическими обручами. Девушка оперлась о крышу машины и посмотрела на старика довольно нагло и вызывающе.
— Машина отличная, — продолжал расточать комплименты старик.
— Тоже не жалуюсь. — Феликс никак не мог понять, чего же хочет этот хрыч. Попросил бы закурить или огонька дать, а то ходит рядом, надоедает.
— Английские машины все хорошие, особенно военные, как эта.
Феликс Колчанов уже с интересом посмотрел на раннего гостя: все-таки было немного странно, как такой на вид сугубо деревенский дед с первого взгляда определил, что машина английская и военная.
— У меня тоже такая была, — абсолютно спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся, сказал старый рыболов. — Люблю джипы.
— Своя, что ли?
— Нет, командира возил.
— А, на войне… — рассеянно проговорил Феликс, но тут же сообразил: какой к черту на войне «Лендровер»? Еще на трофейном «Опеле» или «Мерседесе» куда ни шло… Насколько он знал, английских машин по ленд-лизу не поставляли, только американские — «Виллисы» и «Студебеккеры».
— А на каком фронте вы воевали, папаша? — спросил Колчанов больше из уважения к ветеранам.
— В Африке, у генерала Андерса.
Феликс глянул на старика так, что тот сразу догадался: его принимают за сумасшедшего. Поэтому старый вояка поспешил объяснить:
— Ты где сейчас?
— В Белоруссии.
— В какой?
Феликс пожал плечами, не зная, что еще к этому можно добавить.
— В Западной, — старик поднял вверх палец. — Меня же в польскую армию забрали. Потом Катынь была, а потом с генералом Андерсом в Африку мы ушли через Иран, к англичанам. Вот там и воевал. Полковника на «Лендровере» возил. Машина что надо. Видишь, до сих пор выпускают. Ничего в ней не изменили, только что лаком покрасили.
После этих объяснений все должно было стать на места. Но почему-то все странным образом смешалось, и от благостной умиротворенности не осталось и следа. Старик, воевавший в английской армии против немцев в Африке, английский джип, австрийский паспорт в кармане, сестра приятеля, вчерашняя сопливая девчонка, а теперь… И главное, этот дед. Черт его знает, вроде не пьяный, да и на психа не похож…
И тут Феликс использовал последнее средство, надеясь поймать старика на лжи.
— Where are you from? — вспомнил он фразу из английского учебника, застрявшую в голове со школьных времен.
Старик без всяких усилий, не задумываясь, выпалил в ответ:
— I am from Кобрин, — и тут же добавил, окончательно добив Колчанова, — сэр. — Старик мелко засмеялся. — Думаете, это только вы теперь по заграницам ездите? Я тоже мир посмотрел. Вот ты-то сам в Африке был?
— Нет, — растерялся Феликс.
— То-то, — победоносно ухмыльнулся старик.
На Марину, однако, ветеран британских королевских вооруженных сил не произвел ровным счетом никакого впечатления. Она только показала на странное здание и спросила:
— А это что такое?
— Это? — Бывший шофер обернулся и, криво усмехнувшись, посмотрел на девушку. — Ты про крематории-то, небось, слышала?
— Это где покойников сжигают?
— Они самые. Тут во время войны концлагерь был. Бараки потом снесли, а крематорий так и остался. Знаешь, сколько через него людей дымом ушло? Когда я сюда вернулся из Англии, — старик потер тыльной стороной руки на удивление гладко выбритую щеку, — то все никак понять не мог… Иду по дороге со станции в свою деревню, а дорога-то чем-то странным посыпана. Щебень — не щебень, кирпич битый — не кирпич… А потом мне рассказали-объяснили, что это кости человеческие из крематория. Сжигали немцы людей и посыпали костями дорогу, чтобы добро зря не пропадало. Да-да, вот эту самую дорогу, которой вы сюда заехали. Это теперь она заросла, никто сюда не ездит, только я вот на мотоцикле рыбачить приезжаю.
Марина стояла и молча глядела на узкую, заросшую травой дорогу, над которой плотно сходились ветви деревьев. Потом она запрокинула голову и посмотрела в пронзительно голубое небо, в котором четко обрисовывался верх трубы. И ей представились клубы черного удушливого дыма…
— Видите, какая узкая, — сказал старик, — только одной машине и проехать. Да и не было тут движения при немцах в две стороны, только в одну — в лагерь, в крематорий.
Он немного странно захохотал, а затем добавил:
— Вот мне повезло. Тоже ведь мог на кости рассыпаться, если бы в плен попал, но, — старый солдат махнул рукой в сторону машины, — «Лендровер» вывез.
И удивительный старик зашагал прочь, на ходу расчехляя удочки.
Глава девятая
Белорусско-польская граница не задержала надолго Феликса Колчанова и его спутницу. Как раз к работе приступила смена, где Феликс знал почти всех в лицо и где знали его. Таможенники практически не осматривали машину, лишь только попросили сбросить брезент, которым был накрыт багаж. Собака, приученная искать наркотики и взрывчатку, в отличие от своих хозяев исправно несла службу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99