Обращался он как бы к необычайно пушистой кошке, отиравшейся у плиты, а сам косился на супругу Катерину, чье слово в доме было решающим. Подобно Маруське, она казалась полностью сосредоточенной на процессе жарки котлет, однако принесенная Бородулей бутылка не осталась ею незамеченной, он в этом не сомневался, а потому был начеку. В переговорах с женой нельзя было допускать ни одной тактической ошибки. Иначе не свежую котлетку на закуску получишь, а внезапный удар раскаленной сковородой по темечку. Прецеденты были. Давненько, но разве новое – это не хорошо забытое старое?
– Ты что же, опять водку жрать собираешься? – осведомилась Катерина. – Вчерашнего тебе мало, живоглот проклятый?
Тон тусклый, почти равнодушный. А спина под махровым халатом напряжена, как у борца перед схваткой.
– Зачем, хэх, водку? – прикинулся простачком Бородуля. – Сегодня коньяк пьем, мать. Всамделишный, а не какой-нибудь там фарши… фальши… фальсифицированный.
Последнее слово не удалось выговорить без запинки, поскольку Катерина уже отвернулась от плиты и смотрела на мужа тяжелым, немигающим взглядом, выдержать который сумел бы далеко не каждый.
– Коньяк, значит, – протянула она с не сулящей ничего хорошего интонацией. – Дорогой, наверное?
– Да уж не из дешевых, – подтвердил Бородуля, внимательно следя за руками супруги, сжатыми в кулаки. Пока что они просто упирались в бока, но терять бдительность нельзя было ни на секунду. Своими увесистыми кулаками Катерина умела размахивать так ловко, что потом без примочек не обойдешься.
– Зарплату получил, что ли? – она шагнула вперед. Звякнула посуда в навесном шкафчике над мойкой. Кошка Маруська задрала хвост трубой, попятилась, готовая пулей вылететь из кухни.
– Нет, – покаялся Бородуля, которому из закутка между столом и холодильником отступать было некуда. – У нас с финансами сейчас напряг, ты же знаешь.
– Угу, напряг. – Катерина кивнула, после чего ее голова так и осталась нацеленной на супруга. – Денег, значит, не получил, а на коньяк расщедрился, сволочь такая. С каких таких шишей, интересно знать?
– А вот с таких! – Прапорщик небрежно извлек из кармана стопку долларов и швырнул ее на стол.
Пятерня супруги, находившаяся в опасной близости от бутылочного горлышка, зависла в воздухе.
– Это что? – недоверчиво спросила она.
– Да уж не фантики, хэх. Ставь-ка стопарики на стол, мать. Отметим это дело.
– Сколько здесь? – Катерина, уставившаяся на деньги, выглядела прямо-таки завороженной.
Как та доверчивая простушка с перманентными кудряшками, которой Бородуля когда-то предложил кочевую жизнь офицерской жены, полную райских наслаждений.
– Стандарт. – Он щелкнул пальцем по бутылке и пожал плечами. – Пол-литра.
– Я о деньгах спрашиваю, – перебила его Катерина, впрочем, без особого раздражения в голосе. На ее разгладившемся лбу сделалось одной морщинкой меньше.
– Тут полторы тысячи баксов, – небрежно доложил Бородуля. – И весь х… – он кашлянул, – и весь хрен до копейки.
– А в рублях это сколько будет?
– А в рублях это будет… это будет… Слушай, мать, я тебе калькулятор или кто? Почти сорок пять тыщ…
Катерина уважительно покачала головой.
– Ну ты даешь!
– Да уж лыка не вяжем! – приосанился Бородуля. Задумался. Поправился: – То есть, как говорится, не шиты мы им, хэх, лыком. Полторы тысячи долларов – это тебе, мать, не семечки.
О том, что за техническую документацию по «АУ/С-10» ему заплатили ровно в два раза больше, распространяться прапорщик не собирался. Что за мужик без заначки? Так, ходячее недоразумение в штанах. Да и без штанов тоже. Ни проститутку снять, ни порядочную женщину в ресторане подпоить.
Только и остается, что баб в общественном транспорте рассматривать да облизываться, несолоно хлебавши. А Бородуле надоело облизываться. Он был еще, что называется, мужик в соку, с неудовлетворенными сексуальными фантазиями. Среди них самая главная – разложить на письменном столе младшего лейтенанта Светлану Переяславскую, которая на доклад к начальству без всего под форменной юбкой ходит.
Предвкушая скорое исполнение своей заветной мечты, Бородуля шкодливо усмехнулся и попытался запустить руку под халат Катерины. Хотя она отпрыгнула как ужаленная, настроение у него не испортилось ни капельки. Душа прапорщика пела. Он сделал дело и собирался гулять смело.
Тощая стопка из нескольких страниц машинописного текста была скопирована не в архиве Министерства обороны, а на стороне, за что Бородуле пришлось выложить двенадцать рубликов из собственного кармана. Не то чтобы он опасался слежки со стороны военной контрразведки, но береженого бог бережет. В настоящий момент папка с затребованной документацией опять находилась на своем родном стеллаже, так что все осталось шито-крыто. Не пожелавший представиться покупатель растворился среди миллионов гостей столицы, вручив Бородуле не только деньги, но и дополнительный приз – бутылку отличного коньяка с нерусской вязью на этикетке. Что-нибудь кавказское, решил прапорщик, оценив внешность смуглого незнакомца и его напутственное пожелание, произнесенное с характерным южным акцентом.
Выпей за удачу, дорогой, да.
Именно это Бородуле теперь не терпелось сделать – выпить. Хоть за удачу, хоть за любовь, а то хоть и вовсе за какого-нибудь черта лысого, шайтана нерусского. Лишь бы поскорее да побольше.
– Посуду подавай, мать, – напомнил он супруге, потирая ладони. – И закуску на стол мечи. Устал я. Расслабиться нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17