Время от времени Гаспаров останавливался у аквариума, стучал ногтем по стеклу, дразня их.– Дорогие, шельмы! – сказал он. – Одна такая полмашины стоит. В Москве больше ни одной пары такой ни у кого нет, привезли специально с далеких островов, у самого экватора живут. Морская вода им нужна и температура не менее двадцати восьми градусов. У меня прижились. Вот у этой, – Гаспаров показал пальцем на маленькую рыбешку, – живот круглый, скоро приплод принесет.Самохвалов морщился, слушая бредни компаньона. «Идиот завернутый!» – думал он, но вслух не выражался.– Смотри, – Гаспаров взял компьютерную распечатку. – Вот девяносто восьмой год, вот девяносто девятый, а вот двухтысячный. Посмотри на цифры. Мы увеличили оборот, увеличили значительно, а вот доход… Посмотри на доход.Самохвалов взял бумаги из рук Гаспарова:– Вроде все нормально.– Нормально?– Все на прежнем уровне.– Уровень прежний, – перебил его Гаспаров, – но оборот-то увеличили, производство расширили, а доход не увеличился ни на доллар.– Как же не увеличился? Здесь – на восемьдесят тысяч, здесь – еще на двести.– Вложили мы сколько, ты посчитал?– Все Мамонт виноват: он дорогу нам заступил, Москву и Питер под себя подгребает.– Вот и я думаю, мешает нам Мамонт. И договориться мы с ним не смогли, не хочет он договариваться.– Смелый стал, дела у него идут вроде неплохо.– Неплохо? – лицо Эдуарда Гаспарова стало ехидным, глаза сузились. – Ты говоришь, неплохо? А я тебе могу сказать другое: дела у него идут очень хорошо. Его кассеты дешевле наших. Ты понимаешь, дешевле, и его кассеты покупают лучше. Вот ты пришел бы на рынок.., стоят лоточники, кассеты… Ты какую бы брал?– Ту, которая дешевле, конечно.– Вот и люди точно так поступают, берут что подешевле. Это раньше было хорошо, до кризиса. Деньги у людей водились, и что за три доллара, что за четыре, разница для покупателя была незначительная. А сейчас каждый цент, каждый рубль считают. Вот и получается, Мамонт нас обошел.– Что ты предлагаешь? – глядя на начищенные туфли, спросил Самохвалов.– Что я предлагаю? А ты что предлагаешь? Я в тебя вложил деньги, ты предлагать должен, а я решения принимать буду, я своими деньгами рискую.– Ты предлагаешь вести войну?– Зачем войну? Это ты предлагаешь войну, а я думаю, что его пугнуть надо, но не налоговой инспекцией и не ОМОНом. Это мы уже пробовали, себе дороже обходится, потому что вместе с его лоточниками наших разогнали, клиенты напуганы, и торговля на неделю стала. Его надо ударить больно.– Ты предлагаешь, Эдуард, его… – Самохвалов чиркнул ладонью себе по горлу.– Нет, что ты, делать это рано. Тебе, конечно, известно, кто возит товар, где товар производят?– Где фильмы снимают, не знаю, а вот кто возит в Москву и в Питер, знаю. Даже знаю, где кассеты берут, где их тиражируют.– Вот и займись этим. Надо Мамонтова разорить. Для начала надо одномоментно ударить по производству и продаже.Самохвалов вскочил и нервно заходил по кабинету.– Сядь, успокойся.– Значит, война. Но Мамонт – он же зверь, с ним шутки плохи. Ты же знаешь, Эдуард, как он с Пономаревым обошелся?– Пономарев – мелочь.– Мелочь не мелочь, а поди ты, за два месяца как продвинулся!– Как продвинулся, так его и задвинули.– На Мамонта наехал, малолеток снимать начал, а это сейчас самый ходовой товар, – Самохвалов говорил убежденно, со знанием дела.– Значит, так, Серега, – Гаспаров вернулся к аквариуму с редкими рыбками, проследил за их судорожными движениями и, осклабившись, произнес:– Мамонта надо пугнуть, пугнуть сильно. Надо его на пару недель из колеи выбить, чтобы он задергался. А мы в это время свой товар двинем.– Понял, займусь, – с мрачным лицом произнес Сергей Самохвалов.Разборки он не особенно любил. Но это было частью его работы. Для того чтобы бизнес двигался, приходилось заниматься и грязными делами.– Тогда я поехал.– Держи меня в курсе. По телефону не звони, сам приедешь и доложишь.Самохвалов мялся.– Ты чего-то не понял? Есть вопросы? – Гаспаров продолжал любоваться рыбками.– Деньги нужны.– Всем нужны деньги. Вы меня этим вопросом достанете! Другого вопроса у вас к Гаспарову никогда нет. Деньги нужны, деньги, деньги… Повторяете, как попугаи, одно и то же.– Придумать замену, что ли? – хмыкнул Самохвалов.– От замены ничего не изменится, – Гаспаров резко выдвинул ящик стола, достал пухлый конверт, взвесил его на руке, словно в нем лежали не деньги, а золотой песок. – На, бери, – и швырнул запечатанный конверт Самохвалову.Тот на ходу, как дрессированный пес, поймал конверт.– Сколько здесь? Тридцать?– Тридцать пять, – уточнил Гаспаров. – Этого хватит?– Вполне.– Вот и занимайся делом вместе с Тимуром. Но отдача должно быть на сто.Самохвалов пошел вниз, Гаспаров следом. В гостиной он похлопал гостя по плечу, заглянул в глаза:– Прическу изменил бы, что ли, парик купи. А то что-то облысел.– С такой работой облысеешь, – съязвил Сергей Самохвалов.– Ну иди, занимайся. Только аккуратно.– Уж как получится.– И постарайся, чтобы получилось хорошо и чисто. Лучше всего с этим, по-моему, справятся Олег и его ребята. Они менты настоящие, а не фашисты переодетые, к тому же провинциалы, им меньше платить придется.Охранник выпустил Сергея Самохвалова из дома, закрыл бронированную дверь. * * * Разница между обыкновенным редактором в газете и главным редактором издания – огромная. Это два разных способа существования, два разных способа мышления. Простой редактор не обременен ответственностью и свободен, как птица в полете, главный же обязан принимать решения. А это – самое сложное занятие, потому как за всякое принятое решение приходится отвечать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15