Не палата, а наказание, честное слово! — Она повернулась к Зиненко: — Сейчас сделаю укол, терпите.
На столе чуть слышно затренькал телефон. Вика подошла и сняла трубку.
— Викусик? — услышала она знакомый голос. — Как ты там, еще не зачахла со своими старухами?
—Они, чувствую, всю ночь меня доставать будут!
Бутыкин засмеялся.
— А ко мне на огонек заглянуть не хочешь?
— Рано еще. Может, часика через два, когда старухи заснут…
На том конце провода смачно чмокнули в трубку.
— Ты моя милашка! Так бы и облизал тебя всю! Она усмехнулась.
— Прошлого раза не хватило?
— Конечно, не хватило! Я не то что твой муженек-импотент! Могу трахать тебя через каждые полчаса! Ты знаешь, как повышается мужская потенция от трупного запаха?
— Муженек мой не импотент, он просто занятой… — попробовала возразить Вика, но ее слова вызвали новый взрыв хохота.
— Тогда он дурак! Я бы на его месте с тебя просто не слазил бы!… Короче, Вика, тут реанимация подъехала, привезла трех мертвяков. По-моему, они по твоей части.
— Документов при них не нашли?
— Никаких. Я поговорил с парнем, который их привез. Неслись на «Вольво» с превышением скорости и врезались в «КамАЗ». В общем, всем троим сразу каюк!
— Сколько им лет?
— А кто же их знает, когда документов нет? — Бутыкин засмеялся. — Не бойсь, молодые все, как раз под твоего муженька подходят…
— Отлично, Гриша! Тогда я прямо сейчас подойду, ладно? .
Взволнованная Вика положила трубку.
— Девушка… — надрывно прохрипела Зиненко. Медсестра негодующе мотнула головой, выхватила из ящичка шприц и наполнила его болеутоляющим.
— Лягте на живот! — приказала она старухе.
Пока та, кряхтя, укладывалась, Вика выпустила с кончика иглы каплю. Потом наклонилась и с размаха впорола шприц в голую ягодицу. Поршень двинулся вниз, выдавливая содержимое шприца в немощное тело.
Спустя две минуты Вика уже шла по темному больничному саду к одноэтажному флигелю, в котором размещалось патологоанатомическое отделение. Светила луна, показываясь и исчезая в облаках. На утрамбованных дорожках лежали узорчатые тени. В траве на обочинах вовсю заливались кузне— чики. Дойдя до развилки, Вика повернула налево. В конце дорожки светил фонарь, освещая часть рещетчатой ограды и угол морга. Оттуда отъезжала белая машина с красным крестом. Бесшумным призраком проплыв за деревьями, она свернула в ворота и исчезла.
Когда Вика подошла к флигелю, здесь уже никого не было. Она нажала на кнопку звонка. Дверь открыли почти сразу. Из темноты за дверью высунулась курчавая голова Бутыкина, глаз на его круглом лице заговорщически подмигнул.
— Прошу, мадам, — игриво кланяясь, пропел санитар.
В сопровождении Бутыкина Вика вошла в просторную и пустую сумеречную приемную. У стены стояли тележка-катафалк и два обитых красным крепом пустых гроба. В дальнем конце виднелась полуоткрытая дверь в прозекторскую, откуда на темные плиты пола падала полоса желтого света.
—Вика и Бутыкин пересекли приемную и вошли в освещенное помещение без окон. Вдоль стен на низких кушетках или просто на полу лежали трупы. Мертвецов было около десятка. Посреди прозекторской под лампой высился накрытый клеенкой продолговатый стол. Угрюмый помощник Бутыкина — рабочий морга Разгоняев, обрюзгший, очень бледный мужчина лет тридцати, с тусклыми глазами навыкате и черной гривой нечесаных сальных волос, возился с одним из покойников, укладывая его на тележку. Труп был женским и абсолютно голым. Присмотревшись, Вика узнала старуху из соседней палаты. Видимо, та умерла минувшим днем, до заступления Вики на дежурство. Сладострастно щурясь, Разгоняев мял и тискал огромной ручищей дряблые ляжки покойной, щипал ее груди, засовывал палец ей в рот. Вике было противно на него смотреть, но Бутыкин хохотал, наблюдая за действиями помощника.
— Лева у нас мужичок со странностями, — объяснил он, смеясь. — Ладно, давай быстрей уматывай отсюда, слышишь? — прикрикнул он на помощника. — У нас с девушкой рандеву!
Разгоняев ощерился в ухмылке, схватился за тележку и выкатил ее в коридор, ведущий в холодильное отделение. Бутыкин захлопнул за ним дверь.
Вика приблизилась к покойникам.
— Эти? — Она показала на окровавленную троицу, которая была уложена на две приставленные друг к другу кушетки.
— Они самые, — подтвердил санитар. — Подходят? На вид никому из них не дашь больше тридцати.
— А вдруг их фотографии поместят в газете? — все еще сомневалась Вика. — Знаешь, иногда печатают фотографии, если надо установить личность погибших…
— Фотографии печатают, когда рожи целы, — возразил Бутыкин. — А у этих, глянь, все всмятку. Вика обошла трупы кругом.
— Вот этот особенно похож, — показала она на крайнего справа. — Рост тот же, и волосы такого же цвета…. Но…
— Тебя что-то смущает?
— Все-таки лицо у него не так сильно разбито…
— Ну, это дело поправимое! — Бутыкин подошел к угловой кушетке и достал из-под нее лопату. — Чего не сделаешь для любимой девушки! — И с этими словами он хрястнул концом деревянного черенка по голове покойника, потом еще раз и еще, разбивая лицевые кости.
Вика сморщила нос и отвернулась.
— А теперь похож? — отдуваясь, спросил санитар. Она перевела взгляд на мертвеца и кивнула:
— Теперь больше похож. Если бы не одежда, я бы, наверное, и сама поверила, что это мой Петров!
Погибший лежал, запрокинув голову. Во время автокатастрофы он получил страшный удар в грудь, точнее — в верхнюю часть груди, в шею и частично в подбородок. Кости грудной клетки были продавлены и переломаны. Сквозь почерневшую от запекшейся крови рубашку виднелись клочья мяса и выпирающие обломки костей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76