— Так, — прервал секретаря Запузырин, — все ясно, заканчивай. Вот это дашь факсом Замочидзе. Все как есть, чтобы никто никаких ошибок не правил! Вот это, это и вот это — отказать. У меня не райком, слава богу.
Тут затюлюкал радиотелефон, висевший на ремешке у дивана. Секретарь подал его боссу.
— Здравствуй, дорогой! — пропел нежный голос. — Мурат беспокоит. Ты дома будешь, нет?
— До десяти. Что-то серьезное?
— Нет, не очень. Но очень надо. Через пять минут подъеду.
Через пять минут к воротам подъехал приятного кремового цвета «мерседес» с тонированными стеклами. Ворота запузыринской виллы сдвинулись вбок, открыв проезд, и тут же задвинулись на место. «Мерседес» подкатил к крыльцу, рослый темноволосый парень выскочил из передней двери и открыл заднюю. Из автомобиля вышел седой, немного грузный мужчина и неторопливо взошел на крыльцо, где стоял с улыбкой Запузырин в обществе секретаря и одного из чекистов в отставке.
— Здравствуй, Мурат. Сразу к делу или по рюмочке?
— Одно другому не мешает, верно?
Запузырин обнял Мурата, и они поднялись в кабинет. Секретарь выставил на столик между двух кресел «Наполеон» и коробку с шоколадом.
— Зачем мальчика на таком деле держишь? — улыбнулся Мурат. — Здесь блондинка нужна, высокая, красивая…
— Блондинка у меня на работе, — хмыкнул Запузырин. — Ну, со свиданьицем!
Чокнулись, выпили, надкусили по шоколадке.
— Пойди отдохни, — велел Август Октябревич секретарю.
Секретарь ушел вниз, Запузырин достал маленький пульт, нажал кнопочку, дверь защелкнулась на замок, опустилась звукопоглощающая штора. Вторым нажатием кнопки Август Октябревич включил генератор помех, начисто подавляющий все мыслимые подслушивающие устройства в комнате или в ее стенах.
— Можно говорить, — разрешил он Мурату.
— Маленькое одолжение сделай. Парня одного надо ненадолго выпустить.
— Вчерашний? — Память у Запузырина была неплохая.
— Да.
— Но это ж не твой. Ты ведь от него вчера отказывался, мне в отделении доложили.
— Вчера, понимаешь, сердитый был. Теперь жалко стало. Помоги, а?
— Темнишь, Муратик. Я его выну, а он мне Светозара чикнет. Колись сразу — зачем нужен.
— Ничего не темню, Август. Светозара он пальцем не тронет. Просто земляк, жалко будет. Его в КПЗ опустили, кажется…
— Кавказца — и опустили, — усмехнулся Запузырин. — Но он же не твой. Я все знаю — он на вокзале торгует, там зона ребят из облцентра. Андрюша там такой есть, сейчас в «Светлом озере» отдыхает.
— Да, да… Он Колышкину тоже плохо отстегивает, долг большой. А мне не платит, верно. Но земляк, родной человек.
— Вот что, времени мало. Мне нужно все знать точно. Ты его выпускаешь на «мокрое», верно?
— Я не говорил, ты сам догадался… — поежился Мурат. — Москва заказала, хорошие условия, но очень жесткие. Сам понимаешь, они говорят: надо. Спрашивать «зачем?» не рекомендуется.
— Ну, это тебе не рекомендуется, — осадил гостя Запузырин. — У тебя своя «Москва», у меня — своя.
— Пожалей меня, — заискивающе попросил Мурат, — я маленький человек, даже здесь, в районе, а там — он указал пальцем в потолок — там я вообще пыль. Мне нельзя много знать.
— Должен сказать, кого заказали!
— Зачем тебе, слушай? Твоих я не обижу. Честно!
— Все равно. Это мой дом отдыха. Сюда приезжают люди, которые деньги платят. А если ты мне тут мокроту разведешь…
— Ладно, — Мурат поморщился. — Котова мне заказали! Знаешь такого?
— «Агат-Богат»… Гм! Говорят, что он даже появлялся у меня, с племянницей знакомился… Рублевый счет у него так себе, но валюта есть. Кто заказал?
— Ты меня убить хочешь? — простонал Мурат. — Кто так дела делает, а?
— Ты здесь живешь? — прищурился Запузырин. Мурат сжался. Такой вопрос мог означать малоприятные последствия.
— Друг позвонил, Давлет. Но он не главный.
— А-а… — успокоенно протянул Август Октябревич. — Раз Давлет, тогда ясно. Здесь можешь больше ничего не говорить. Только вот что, дорогой Муратик, эта твоя задумка по Котову — дрянь. Подколешь своего землячка наркотой, дашь ему ба-альшой кынжал и пойдет он у тебя Котова р-рэзать? Так?
— Почти, — зло выдохнул Мурат, одновременно прикидывая, кто из его людей может осведомлять Запузырина.
— Не почти, а именно так. Здесь, мальчик мой, это не пройдет. Котов — это маленькая, но фирма. У него много хороших знакомых, будь уверен. Если даже совсем чисто будет, они тут все перевернут. Выйдут на тебя сразу… Могут и меня зацепить. Я не за себя боюсь, поверь…
— Понял, — облизнул пересохшие губы Мурат, но как-то не поверил в альтруистические мотивы Запузырина.
— Господин Котов — каратист. Он каждое утро здесь, на отдыхе, мешок руками и ногами долбит. На него обкуренного с ножом посылать — себя не уважать. Исчезнуть должен твой Котов. Тихо и совсем начисто. Чтоб как корова языком…
— В озеро?
— Найдут. В земле — тоже.
— Растворить?
— Хорошо. Но как ты его в серную кислоту посадишь? Упираться ведь станет… А убивать надо только рядышком с ванной, куда кислоту наливать будешь.
— Научи, а…
— Бесплатное обучение отменено. В наших кругах, конечно.
— Сколько хочешь?
— Немного. Половину заказной суммы.
— Вах! Грабишь, а?
— Чудак! Благотворительностью занимаюсь.
— Жадный стал, Август. Помнишь, раньше, когда в райкоме сидел, только пять тысяч в первый раз просил…
— Э-э, Муратик! Где те времена? Тогда «Запорожец» три двести стоил…
— Ладно! По рукам…
— Ну и отлично. Значит, так. Заур твой нам немножко пригодится. Хотя не совсем для того, что ты сам придумал…
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДУБЫГИ
Стажер Тютюка вышел из пассивно-аккумулирующего состояния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96