Котов мог бы голову на отсечение дать, что нет в этом ручейке ни нитратов, ни химикатов, ни иной дряни, и лишь хвоинки, сорванные ветерком с сосен, изредка плыли по поверхности воды. И журчание у ручья было такое, словно он ворковал или баюкал кого-то. Так, по-доброму, без резкостей и повышенных тонов, рассказывали сказки дореволюционные бабушки, которые, по счастью, кое-где еще сохранились, даже несмотря на свое комсомольское прошлое. Такая бабушка была, например, и у самого Котова, только она умерла за пять лет до его рождения, так и не рассказав ему ничего…
Едва Котов приблизился к ручью, у Тюткжи в «тарелке» нудно завыл сигнал тревоги:
«Внимание! Мощный плюс! Мощный плюс! Мощный плюс! Немедленно сняться с объекта и переместиться на два метра назад!»
Пылинка слетела с головы Котова и переместилась на кору сосны, стоявшей в трех метрах от ручья. Тютюка разобрался в ситуации очень быстро. Плюсовой потенциал исходил от ручья. Тютюка тут же провел исследование и обнаружил, что некогда, еще до Зуубара Култыги, данный природный объект был заряжен плюсовым полем от пустынника Елпидифора, обитавшего отдельно от монастыря в скиту, который стоял в верховьях ручья. Минусовая зона в этом районе была прикрыта лишь тонкой пленкой. Знай об этой аномалии плюсовики, они наверняка бы уже прорвались сюда. Тютюка, не на шутку встревожившись, оценил размеры аномалии. Общая протяженность ручья была более двух километров, полоса плюсового воздействия — от двух до шести метров в обе стороны. Кроме того, поток плюсовой воды вдавался в озеро метров на десять, и им было заражено около ста квадратных метров поверхности.
«Интересно, знал ли об этом источнике Култыга? А Дубыга — неужели он-то не в курсе?» — размышлял стажер. Все это было не просто неприятно, это грозило очень опасными последствиями. Стоило, например, кому-то из обитателей дома отдыха окунуться три раза в эту воду — и он становился практически неуязвим для воздействия минусовиков.
Тютюка вел «тарелку» за пределами опасной зоны, держась на одном уровне с Котовым. Он настойчиво бился над тем, чтобы заставить Владислава свернуть куда-нибудь в сторону, но тот, как назло, шел по самому берегу ручья, и все короткие и длинные импульсы, которыми Тютюка непрестанно «стрелял» по Котову, глохли, поглощенные плюсовой средой. Энергетика у Тютюки нуждалась в подзарядке, он вынужден был прекратить бесплодные попытки и выжидать.
Котов тем временем наслаждался своим открытием. Несколько раз, правда, он испытывал беспричинный страх, вроде того, который испытал утром, подумав о прибалтийской снайперше. Но это были лишь легкие отзвуки мощных длинных импульсов, на которые стажер тратил свой потенциал. Кроме того, Котова все больше манила чистая, нежно поющая вода. И когда за очередным поворотом ручья оказался небольшой бочажок, на метр залитый прозрачной водой, Котов решил рискнуть и искупаться. Увидев, что клиент начинает раздеваться, Тютюка готов был завыть от бессильной ярости, однако тут же стажера посетила счастливая мысль. Он вспомнил, что говорил ему Дубыга: «У реликтовых три сигнальные системы…» Тютюка поблагодарил Природу, сформировавшую у землян первую сигнальную систему, потому что третья сейчас была беспомощна.
— Владик! — позвал из-за деревьев знакомый до боли голос.
Котов вздрогнул и увидел в нескольких шагах от себя все ту же загадочную девушку Таню.
— Владик, — еще раз позвала она, — извините меня…
Таня была в том же платье, что и до обеда, но Котову показалось удивительным, что после пребывания в воде оно не выглядит мятым. «Значит, она где-то неподалеку живет, — прикинул специалист по машинной логике, — ведь успела погладить…» Тютюка таких нюансов не предусмотрел.
— Это я должен извиняться, на меня нашло черт знает что.
— Мы поссорились из-за пустяка, — виновато улыбнулась Таня, — я просто взбалмошная и глупая девчонка…
— Не хотите искупаться? — переменил тему Котов. — Здесь божественно чистая вода.
— Она, наверно, жутко холодная. Боюсь простудиться.
— Но вы же натуристка!
— Да, но не «морж». Здесь такой чудесный лес… Но одной немного жутко. Проводите меня?
— Если бы я знал куда, то проводил бы немедленно.
— Я знаю дорогу. — От Таниных слов Котову стало почему-то тепло. Он подошел к ней, взял за руку и по-старомодному поцеловал в запястье.
Таня пошла прочь от ручья, взяв Котова под локоть. Чем дальше они уходили от святого места, тем больше грешных мыслей появлялось у Владислава. «Ну, теперь-то я ее не выпущу!» — именно это заставляло его идти рядом с ней, хотя куда они идут — понятия не имел.
Тютюка немного успокоился, лишь когда парочка порядочно удалилась от ручья. Теперь, как ему казалось, Котову уже ничто не угрожало. Анализ показывал, что отрицательный потенциал у Владислава вырос. Одно бесило: пограничный слой, отделявший сущность Тютюки от реликтового носителя — то есть от Тани, — опять начал размягчаться. Тютюка чувствовал, что надо срочно исчезать, но не было повода. Конечно, в экстренном случае можно было бы мгновенно покинуть материальную форму, но последствия… В глазах Котова это выглядело бы как внезапное исчезновение Тани, то есть некое чудо, которое могло заставить его обратить внимание на оккультные и аномальные явления, даже на религию, а это грозило очень серьезно сбить отрицательный потенциал. Поэтому Тютюка очень боялся, что Владислав предпримет в отношении Тани какие-либо активные действия. В этом случае шансов захвата его сущности материальным носителем было бы намного больше. Вместе с тем куда вести Котова, Тютюка представлял себе не очень ясно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96