— Шевелись! Вставай! — Валерия, упершись рогулькой в снег, ухватила сидящую на снегу Лену за руку и дернула, с ужасом понимая, что ежели сейчас потеряет равновесие и упадет, то уже не сумеет подняться. Но и сама удержалась на ногах, и даже Лену смогла поднять. Лена еще раз растерла лицо снегом и, кое-как стряхнув оцепенение, пошла вперед, поддерживая Валерию.Впрочем, теперь уже было трудно понять, кто кого поддерживает. Больше всего их обеих поддерживал тот огонек, который светился впереди. И они, словно бабочки, почти неосознанно стремились к этому светлому пятнышку, даже не пытаясь задуматься, что там горит и кто этот огонь разжег. Единственное, о чем они думали сейчас, так это о тепле. Особенно Лена, которая прямо-таки физически ощущала, как холод вытягивает из нее жизнь. К тому же сказывалось действие Федюсикова снадобья, и слабость все больше охватывала ее. Возможно, если б Валерия перестала держаться за Ленине плечо, то смогла бы дойти до огонька намного быстрее, ковыляя на своей рогульке. Но она очень боялась остаться в одиночестве, потому что тогда уже никто не помог бы ей подняться, если б она вдруг упала. Почему-то упасть и замерзнуть в нескольких сотнях метров от спасительного огонька казалось ей особенно ужасным. И она то шла, уцепившись за Лену, то, наоборот, не давала ей упасть…Все прежние страхи, одолевавшие их и связанные в основном с опасностями, исходящими от людей, казались ничтожными, сущей ерундой. Потому что людей можно обмануть, обвести вокруг пальца, даже убить, защищая свою жизнь. А мороз, снег, ветер, собственную усталость — не обманешь. Против них помогают только тепло, кров и сон. Насчет крова они и не мечтали, но огонек обещал тепло. Согреться — и можно помирать, больше у них никаких желаний не было.Они шли по замерзшему болоту, кочковатому, неровному, то взбирались на бугорки, хватаясь за ветки корявых деревьев, росших на кочках, то спускались в ямки, по колени проваливаясь в сугробы, а светлое пятнышко почти не увеличивалось в размере. Хотя Валерия уже почти точно определила, что огонек горит где-то на бугре, похоже, в том самом заброшенном скиту, куда так и не удалось попасть профессору Бреславскому.Снег вскоре стал уже не по колено, а по пояс, и снова, как в самом начале пути, пришлось двигаться ползком. Но тогда, в самом начале, силы еще были не растрачены. Сейчас их оставалось с гулькин нос, и они катастрофически быстро убывали…Наверно, они все же замерзли бы, не дойдя каких-то ста метров до огонька, если б не увидели, что на бугре горит не костер, а светится маленькое квадратное оконце. Там не только тепло, но и кров! Это придало сил обеим, хотя откуда эти силы взялись, из каких скрытых резервов — неизвестно. Где шагом, где ползком, где на четвереньках они сумели не только преодолеть последнюю сотню метров, но даже, цепляясь за ветки кустов и деревьев, взобраться на сам бугор.Теперь до тускло светящегося окошка — оно находилось почти на одном уровне с сугробами — оставалось всего метров пятнадцать. Но ни у Лены, ни у Валерии уже никаких сил не было. Руки-ноги, правда, еще шевелились, но вязли в снегу, будто в киселе или даже в клейстере каком-то. Им только казалось, что они движутся вперед, а на самом деле они только вяло барахтались, как мухи, угодившие на липучку-ловушку. В этот момент им могло помочь только чудо…И это чудо свершилось. Они услышали сперва какой-то деревянный стук, потом скрип открываемой двери, после еще шорох и легкий звон лопаты, отгребающей снег, и наконец, откуда-то из-за большого сугроба, находившегося довольно далеко в стороне от светящегося окошка, брызнул луч фонаря. Да так удачно, что осветил сразу и Лену, и Леру.— Помогите! — прохрипели они, причем каждой в этот момент показалось, будто этот луч, фонарь и темный силуэт человека им просто мерещатся.Но человек с фонарем был настоящий, не воображаемый. Вообще-то, он выбрался на мороз не для того, чтоб спасать кого-нибудь, а за малой нуждой. В полной уверенности, что тут, рядом с его обиталищем, ни одной живой души нет и быть не может. Поэтому, увидев в свете фонаря распростертых на снегу людей — не то мотоциклистов, не то парашютистов, судя по шлемам! — он порядком струхнул. И только услышав: «Помогите!», чуть-чуть успокоился. Проваливаясь в снег по колено, он приблизился к лежащим и спросил взволнованно, даже испуганно:— Вы кто? — Голос у этого типа был удивительно похож на детский.— Какая разница? — просипела Валерия. — Не видишь, что ли, мы замерзаем?!— Встать можете, дяденька? — спросил незнакомец, и Валерия окончательно убедилась, что это мальчишка лет двенадцати-тринадцати.— Я не дяденька, а тетенька… — еле ворочая языком, произнесла она. — У меня нога сломана… Взрослых позови!— А взрослых нет никого, — отозвался парнишка, — я тут один…— Господи, мальчик! — пробормотала Лена уже почти потусторонним голосом. Перед тем она на несколько секунд потеряла сознание и реплику насчет «дяденьки-тетеньки» пропустила.Лену, хотя у нее тоже голос сел, пацан за «дяденьку» не принял.— Давайте руки! Тут недалеко идти! — сказал он. Но Лена подняться не смогла. Тогда парнишка, повесив фонарик на пуговицу своего пальто, просто ухватил Лену за руки и поволок ее по снегу в сторону того сугроба, из-за которого появился. А Валерия осталась лежать на снегу.Она, конечно, понимала, что этот самый пацан все делает правильно — не под силу ему сразу двух теток уволочь! И то, что первой Лену потащил — логично. Ведь ясно же, что она не по погоде одета и замерзнуть может в любой момент. А на Валерии — полушубок, унты, может и потерпеть малость, даже со сломанной ногой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158