Они почти застали нас врасплох, если б один из «самооборонцев», вероятно, какой-то старик, воевавший еще под Плевной или Геок-Тепе, не закашлялся. Впрочем, надо отдать должное председателю — с точки зрения полицейской тактики, он действовал очень грамотно. Изба Прохора была окружена по всем правилам, причем перед рассветом, когда мы, даже проснувшись, находились в ослабленном состоянии. При этом уходить нам пришлось уже при свете — как назло, в этот день дожди прекратились и настал вполне приятный солнечный осенний денек. Но нам, естественно, это радости не доставило. Если бы «самооборонцы» были хоть немного научены целиться и не палили в белый свет как в копеечку, ни один из нас не ушел бы живым. Однако все же мне и Корниле удалось вырваться целехонькими. Увы, несчастный Н. получил тяжелое ранение в спину и скорее всего обречен, а В., пораженный пулей, упал с лошади и достался неприятелям, так что судьба его, надо полагать, незавидна. Лошадь его, однако, нас догнала и нам удалось ее поймать. Таким образом, в конском составе мы, по иронии судьбы, потерь не имели.Сейчас мы смогли найти приют в лесной избушке, от которой, по словам Н., значительно ближе до болотного хутора Трофима, нежели до реки. Корнила, явно упавший духом — это свойство души людей подобного склада, — всерьез предложил вернуться на хутор и дожидаться там прихода наших войск, а в случае, если до зимы этого не произойдет, перейти реку по льду.Бедняга Н. держится молодцом. Я не большой специалист в медицине, но догадываюсь, что страдания, которые он испытывает, ужасны. Пуля ударила ему в спину выше пояса, повредила многие внутренние органы и вылетела через живот. Н. часто впадает в бред, теряет сознание, у него начинаются какие-то воспалительные процессы, его мучит постоянная жажда. Однако, едва придя в себя, он с упорством, достойным восхищения, пытается продиктовать мне свое донесение в контрразведку. К сожалению, большая часть этих сведений уже «несомненно» устарела, но я все же старательно записываю их, ибо это своего рода последний долг перед умирающим.22 сентября 1919 года.Вчера Н. скончался после мучительной агонии. Он неоднократно требовал, чтобы я или Корнила прекратили его мучения выстрелом. Увы, ни у меня, ни у Корнилы рука на это не поднялась, и наш мученик отошел в лучший из миров в тот час, когда это было предопределено Всевышним. К несчастью, в избушке не нашлось ничего, чем можно было бы вырыть могилу, и мы принуждены были утопить тело в небольшом болотце поблизости от избы.Сегодня к нашей избушке вышли трое мужиков, вооруженных винтовками.Корнила узнал в одном из крестьян своего земляка-марьяновца, который пропал без вести после боя 25 августа, когда был убит Федор. Остальные двое были также повстанцами, но принадлежавшими к другим отрядам. К идее пробираться за реку и далее — за фронт они отнеслись более чем прохладно. А вот идея присоединиться к Трофиму и переждать там по меньшей мере до холодов или до прихода наших войск была встречена ими с восторгом. Подозреваю, что Трофим аналогичного восторга не проявит, ибо наш уход, как известно, позволял ему сэкономить значительные запасы. А возвращение вместо четверых «едоков» пятерых, надо думать, его весьма расстроит.Тем не менее я вынужден буду примкнуть к большинству. В одиночку у меня мало шансов проскочить. Я слабо знаю местность, не имею добрых знакомых среди населения, но вместе с тем не прошло и месяца с тех пор, как Ермолаев провез меня по Уезду в качестве пленника, и много шансов, что меня узнает кто-либо из тех, кто пожелает проявить лояльность к краснюкам».На этом дневник Евстратова заканчивался, но следом за его последними строками на тех же листах, вырванных из старой конторской книги, другим, корявым почерком было выведено:«Совершенно секретно. Весьма срочно. Председателю Губернской Ч.К. т.ПРИСТЯЖНОВУ К. Л. (лично в руки) ПРЕПРОВОЖДЕНИЕ При сем препровождаются документы, изъятые 23 сентября с.г. у уничтоженных и захваченных бандитских элементов, совершивших подлый налет на автомобиль председателя губревкома т. ЕРМОЛАЕВА, как-то:1. Дневник записок капитана белой армии ЕВСТРАТОВА (бывший руководитель августовского мятежа в губернии, опознан свидетелями, убит в ходе преследования после налета на автомобиль).2…»Что еще собирался препроводить в Губчека автор этой записки, осталось недописанным, а само «Препровождение» было крест-накрест перечеркнуто, то ли потому что товарищу подсказали: мол, оно составлено не по форме, то ли потому, что он сам сообразил: нельзя писать препровождение на самом документе.Имелось еще несколько бумажек, которые Никита наверняка с интересом прочитал бы, но в это время со двора донесся шум автомобильного мотора.Запихнув бумаги в рюкзачок, Никита, аккуратно отогнув уголок гардины, выглянул во двор и увидел, как к парадному крыльцу дачи подъезжает красивый японский джип «Мицубиси-Паджеро», а из него выходят четверо крупных ребят в кожаных куртках.Никита воспринял их появление не то чтобы совсем спокойно, но без дрожи в коленках — это точно. В принципе он прекрасно понимал, что, возможно, видит свою приближающуюся смерть. Точно так же, как в Чечне не раз чуял ее приближение по звуку шагов. Особенно тогда, в том самом первом бою, в подъезде.Но там при нем был автомат а здесь только его «коллекция» пистолетов. И одет он был не по-боевому — в махровый халат на голое тело. Черт его помнит, куда одежда задевалась… Да и не успеть ему одеться. Люська уже встретила этих ребят, не иначе как это те самые, которым она звонила. Может быть, вообще все тихо обойдется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119