А в руке-то был пистолет, не поставленный на предохранитель. Как и почему нажался крючок — Никита не припомнил бы, даже если б его об этом спросил прокурор. Потому что этот момент у него никак в памяти не отложился. Одно он мог сказать точно — не целился он в этого Юрика. А пуля, как известно, дура. Если будешь долго целиться — ни за что не попадешь, случайно пальнешь — и труп готов.С минуту Никита ошалело сидел на мокрой траве с пистолетом в руке. Смотрел куда-то перед собой, где охала Люся, пытавшаяся подняться, но тут же опускавшаяся наземь с болезненными стонами. А чуть дальше, у кустов, где валялся Юрик, никаких шевелений не было.Придя в себя, Никита поставил пистолет на предохранитель. Чтоб самому не застрелиться по нечаянности или эту самую Люську не застрелить. После этого спрятал оружие в карман и вытащил фонарик. Осветил Люську, которая кое-как выползла из грязи. Во что ее плащ, юбка и сапоги превратились — сказать страшно! Да и по лицу кровь из разбитого носа размазалась, синяки набухали, ссадина на щеке багровела — хороша, ничего не скажешь.Говорить ей Никита ничего не стал, потому что, кроме заиканий и рева, все равно ничего не услышишь в ответ. А пока надо Юрика поглядеть. Может, и он «не совсем»…Но, когда Никита подошел к этому неласковому джентльмену — оказалось, что медицина бессильна. Эта, в общем-то, шальная пуля ударила так, будто ее выпустил профи: точно в середину правого виска. И вылетела, точнее, проломилась, через левый.Убедившись в том, что на выздоровление Юрика нет никаких надежд, Никита тяжко вздохнул. Нет, не потому, что пожалел, и даже не потому, что мгновенная смерть этого гражданина произвела на него угнетающее впечатление. Чечня Никиту от всего этого отучила. А вот по поводу собственной судьбы на него нахлынули горькие размышления.Это ж надо же! Еще сегодня утром он был мирным студентом, а к полуночи уже превратился в убийцу. И милиция его разыскивает, правда, еще не зная об этой свежатине, которая тут валяется. Но и Юрика найдут. Если того гражданина только в принципе могли повесить на Ветрова, то этого несчастного Юрика он действительно убил. Хотя и нечаянно. Только поди докажи, что нечаянно, когда внешне все выглядит как выстрел профессионального киллера… Ни один присяжный не поверит тому, что расскажет Никита. Правда, есть свидетельница, Люська эта самая…Никита направился к шмыгавшей носом потерпевшей. Та уже успела отползти от дороги и сидела, поджав колени, на мокрой траве под тем самым деревом, где раньше прятался Никита. Тихо хныкала, размазывала по лицу кровь, сопли и косметику, держалась за голень. Услышав шаги Никиты, еще больше сжалась и поглядела на него так испуганно, будто он был жутким чудовищем. Сказать по правде, Никита за время своей пробежки через свалку и лес особо не похорошел.Борода и усы утратили свой ухоженный вид, берет сбился на затылок, и из-под него торчали довольно длинные волосы, концы которых от пота и дождя скрутились, слиплись и задрались вверх. Джинсы источали такой аромат, что с души воротило.— Т-ты к-кто? — заикаясь, пролепетала Люська, дрожа не то от страха, не то от холода.— Не бойся, — успокоил Никита, не отвечая на вопрос, — он мертвый. Совсем.— Ой-й! — взвыла Люська, будто только что не орала: «Помогите! Убивают!»— Что ж теперь будет?!— А черт его знает… — пробормотал Ветров.— За что ты его? Из-за меня?!— Нет, случайно… — ответил Никита, — оступился, а пистолет выстрелил…— Шутишь, блин? — уже избавляясь от испуга и нервного шока, произнесла Люська. — Знаешь, что с тобой за это сделают? Уй, дура-ак, уй, дура-ак…— Это ты дура, — рассердился Никита. — Хоть бы сообразила, что говоришь!Ведь настоящий бандит уже давно бы тебя грохнул, понятно? А после того, что ты сказала, — тут же! Потому что ты — единственный свидетель…Тут Люська поглядела на него скорее с недоверием, чем со страхом:— А ты что, ненастоящий?— Не-ет… — Ветрова даже удивило, что ему такие вопросы задают.— А пистолет откуда?— На базаре купил! — проворчал Никита. — Коллекцию собираю.Он вдруг подумал, что выстрел, наверно, был далеко слышен. Не исключено, что его слышали те милиционеры, что гнались за ним до свалки.Люська первая высказала то, что было у него в уме:— Сваливать отсюда надо! Соображаешь? Возьми у этого козла ключ и подгони машину! Водить-то умеешь?— Умею… — кивнул Никита, отметив, что эта дама, похоже, опять обретает самоуверенность.Второй раз за сегодняшний день ему приходилось обыскивать труп. Странно, но если на огороде он нервничал, то тут делал все спокойно. Ключи оказались на связке с красивым брелком в форме пластмассового бычка. Должно быть, в честь того, что нынешний 1997-й числился годом Быка по восточному календарю. Кроме ключей от машины, в связке были, видимо, еще ключи от квартиры и даже от сейфа.Никита все сунул в карман.Ключи Ветров нашел быстро, в боковом кармане кожаной куртки, застегнутой на «молнию». Само собой, это была не дешевая «косуха» из какого-то сомнительного материала, смахивавшего на дерматин, которую носил сам Никита.Нет, это была натуральная и очень дорогая кожанка, французского или итальянского пошива. Она оставалась красивой даже несмотря на то, что была измазана в грязи и обрызгана кровью. Отмой — и носи… Никита поймал себя на том, что ему очень хочется снять эту куртку с трупа и напялить на себя… Даже «молнию» раздернул, как-то машинально. Но все-таки сумел подавить эти мародерские инстинкты.Война вообще-то их здорово провоцирует, и в Грозном немало пацанов помаленьку приучалось шакалить. Прежде всего по части жратвы, типа той колбасы с вареньем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119